Существуют варианты аффективной некритичности, при которых её зависимость от тех или иных эмоций имеет неявный (ларвированный) характер. Здесь не выявляются ни сильные аффекты, ни эмо­циональная дефицитарность, которые могли бы объяснить слабость суждений. Клинического значения эти разновидности эмоциональной некритичности не имеют, но их следует иметь в виду при дифференци­ации с когнитивной некритичностью.

Одним из примеров такой эмоциональной некритичности может служить инстинктивно закреплённое авторитарное мышление. У занимающего невысокое иерархическое положение павиана, умеющего до­ставать бананы, другие обезьяны не перенимают этот полезный опыт. Они учатся только у патриарха стаи, обладающего седой гривой. Это социальный инстинкт, обнаруженный этологами. Так, большинство людей готово, не требуя доказательств, внимать всему, что преподно­сится им лицом, завоевавшим (не обязательно заслуженно) высокий авторитет, и не вникают в то, что заявляется «снизу». Инстинктивно обусловленным эмоциональным мотивом авторитарного мышления является преклонение перед авторитетом и презрение к нижестоящим. (Обнадёживает, что этот инстинкт, как и все остальные, проявляется неодинаково и не у всех.)

Другой пример — неадекватное сохранение устоявшихся стерео­типов из-за нежелания прилагать усилия для освоения нового. Этот психологический феномен «экономии» усилий лежит в основе значи­тельной задержки в принятии новых научных идей, новых форм и на­правлений в искусстве, будь то музыка, живопись или литература, когда предпочитают узнавать знакомое, а не познавать новое. Неадекватность суждений здесь основывается, таким образом, на уклонении от эмоци­онального напряжения.

Ещё один пример заключается в отвержении тех или иных положе­ний, мнений из-за их эмоциональной непривлекательности или мень­шей привлекательности, чем альтернативные взгляды. Так, некоторые из сторонников креационизма открыто сознаются, что для них эстети­чески неприемлема теория эволюции Дарвина, поскольку им неприят­но думать о себе как о потомках обезьян.

Эмоционально мотивированная некритичность при вынесении суждений оказывается тем более значимой, чем меньше однозначных аргументов или чем более они противоречивы. Многие люди вообще склонны интуитивно принимать эмоционально предпочтительные ре­шения раньше, чем тема будет обдумана с должной тщательностью. И это затрудняет объективность последующего анализа. Например, как только были обнаружены необычные останки примата на острове Флорес, мнения учёных разделились: одни (участники раскопок) счи­тают, что это неизвестный ранее вид примата («хоббит»), другие — что это homo sapiens, но страдавший патологией (позднее предположили, что это пигмей с микроцефалией). И хотя по мере накопления данных перевешивали аргументы то одной, то другой стороны, остаётся удив­ляться, с какой неизменной убеждённостью представители сторон со­храняли свои взгляды.

Когнитивная (истинная) некритичность чаще всего имеет врождён­ный характер, хотя при болезненных состояниях она обычно проявля­ется нагляднее и разнообразнее, а шизофренический процесс формиру­ет или углубляет её. Уже в раннем детском возрасте вполне сообрази­тельные, но некритичные дети зачастую не руководствуются нормами поведения, о которых им часто повторяют и которые им, безусловно, хорошо известны: они могут беспардонно обращаться к незнакомым людям в транспорте, то и дело громко перебивать беседу взрослых, хва­тать других детей за лица или взасос целоваться с ними.

Фактически, основное отличие когнитивной некритичности от аф­фективной (помимо отсутствия эмоциональной мотивированности) заключается в том, что в этих случаях выявляются противоречивые позиции, которых придерживается больной, напрямую не сопоставляя их. Если при эмоциональной некритичности противоречащее мнение или иной взгляд на вещи вообще не осознаются или изначально ак­тивно отвергаются независимо от их обоснованности, то при когни­тивных расстройствах критичности они игнорируются после того, как были приняты, усвоены. Весьма наглядно этот феномен выступает при психологическом тестировании, когда проводится классифицирование предметов. В отличие от пациента с низким интеллектом, больной с ког­нитивной некритичностью хорошо знает собирательные понятия, такие как «мебель» или «инструменты», и умеет ими пользоваться, но при ра­боте с карточками он может сортировать их по второстепенным при­знакам, игнорируя главные. Свидетельствующие о некритичности про­тиворечия выявляются и в ходе прицельного клинического расспроса. Так, пациентка утверждает, что у неё «сильная воля», не делая при этом никаких оговорок, но тут же, рассказывая о своих приступах обжорс­тва, признаёт, что ей не хватает воли сдерживаться. После наводящих вопросов собеседника противоречие допускается, но эта констатация не приводит к выводу о совершённой ошибке. Даже склонные к ана­лизу пациенты по существу не задумываются о противоречиях, хотя речь часто идёт о чем-то индивидуально весьма значимом. Так, существенное изменение состояния заставляет обращаться за помощью, лечиться, больные перебирают возможные причины своих проблем, предполагают естественным свойством своего характера реагировать на «накопившиеся» неприятности подобным образом, но одновремен­но соглашаются и с наличием у них расстройства психики, признавая, что раньше всерьёз не обдумывали суть происходящего с ними.