Галлюцинацией следует считать воображаемый образ, сопровождающийся ощущением не свойственных ему физических характеристик. В результате не являющийся непосредственным отражением реальности образ полностью или частично имитирует восприятие реальных объектов или явлений. Так, галлюцинаторные слуховые образы характеризуются полноценным ощущением звука (имеющего определённый тембр). В зависимости от субъективного отнесения патологических воображаемых образов к одной из сфер восприятия можно выделить аллопсихические (истинные), аутопсихические (псевдогаллюцинации и ассоциативный психический автоматизм) и соматопсихические (сенестопатии, сенестопатический и кинестетический автоматизмы) галлюцинации.
В норме воображение чаще всего использует зрительные образы и проецирует их вовне. Благодаря этому индивидуум лучше натренирован различать их как принадлежащие субъективному или объективному пространству, даже если они хорошо имитируют реальность. Поэтому бывает относительно легко различить зрительные истинные (переживаемые как принадлежащие объективному пространству) и псевдогаллюцинации (относимые к субъективной, умственной сфере, в том числе и проецируемые вовне). Слуховые образы возникают реже и обычно проецируются во внутреннее пространство, что не способствует развитию чувства объективной реальности (дифференцирующий критерий Кандинского) в слуховой модальности. В результате истинные и псевдогаллюцинации слуха разграничить сложнее. Воображаемые образы, относящиеся к другим анализаторам, используются ещё реже, опыт дифференциации их с реальным восприятием практически отсутствует, поэтому не случайно многие психиатры вообще не считают возможным разграничивать истинные и псевдогаллюцинации в соответствующих модальностях. Разумеется, здесь возможны широкие индивидуальные различия (достаточно вспомнить роман Зюскинда «Парфюмер», герой которого жил преимущественно обонятельными образами, как реальными, так и воображаемыми).
Для установления принадлежности галлюцинаторных образов к объективному, а не к субъективному пространству используются и другие критерии: проекция образа в поле восприятия соответствующей модальности (например, если он сзади, то адекватен слуховой модальности, но не соответствует зрительной; в последнем случае псевдогаллюцинация считается «экстракампинной»), имитация восприятия с помощью органов чувств (например, голоса могут слышаться ушами, а не мозгом), отсутствие чувства «сделанности», характерного для псевдогаллюцинаций.
Практические диагностические трудности заключаются не только в использовании критерия Кандинского. Неотчётливыми могут быть и другие критерии (например, пациенты не могут определить, откуда доносятся голоса: снаружи или из головы). Более того, нередко критерии сочетаются противоречивым образом: одни указывают на восприятие в субъективном пространстве, другие — в объективном. В зрительной модальности относимый пациентами к субъективному пространству визуальный образ обычно проецируется вовне, но без чувства сделанности и восприятия внутренним зрением. Аналогичные примеры имеются и в слуховой модальности: звучащие извне голоса больные нередко принимают за объективную действительность, хотя при этом они могут иметь не свойственный реальности характер (некоторые больные слышат радиоголоса в полуметре от уха, другие не могут к ним повернуться, потому что их источник не имеет локализации).
Одни психиатры (таких большинство), считают, что истинные галлюцинации должны имитировать все (или все практически выявляемые) признаки объективного восприятия. Другие опираются на выбранный ими основной критерий. Третьи (и с ними трудно не согласиться) вообще не считают нужным дифференцировать истинные и псевдогаллюцинации.
Ослабление (или выпадение) восприятия составляет негативный феномен галлюцинаций. Такое ослабление бывает достаточно наглядным, когда больной замечает, что визуальная действительность, окружающая галлюцинаторный образ, становится неясной, плохо различимой, как бы отступает. Нередко пациенты замечают тёмный фон позади зрительных галлюцинаций или неясный нимб, окружающий их. Истинная зрительная галлюцинация всегда занимает место реального восприятия. Следует иметь в виду и существование так называемых отрицательных галлюцинаций, которые и представляют собой в чистом виде негативный феномен (выпадение восприятия реально существующего образа). Их обнаружить удаётся далеко не всегда: больной легко замечает отсутствие своего отражения в зеркале, но он не может знать, что не видит того, в присутствии чего (или кого) не уверен. Тем не менее иногда замечается последовательность, при которой сначала теряется реальный зрительный образ, а на его месте возникает галлюцинаторный: «тает стена моей комнаты, и вместо соседей вижу Зазеркалье», «моя мебель исчезает и мгновенно появляется чужая». При истинном вербальном галлюцинозе больные плохо слышат реальную речь. По образному замечанию больного с хроническим вербальным галлюцинозом, каждый вечер непосредственно перед началом голосов он «будто глохнет». Псевдогаллюцинации, не занимающие объективного пространства, могут не мешать восприятию реальных стимулов, но, как указывал В.Х. Кандинский, их по существу нельзя заменить воображаемыми образами (т. е. произвольно вызываемыми негаллюцинаторными представлениями). Заполнение псевдогаллюцинациями субъективного пространства препятствует не только наглядному воображению, но и всем произвольным психическим процессам. Больные или активно жалуются на неполноценность своего мышления во время псевдогаллюцинирования, или признают это в ходе расспроса. Значение объёма восприятия может обнаруживаться и при его обманах, проецируемых вовне, но переживаемых тем не менее в умственном пространстве, что в понимании многих психиатров соответствует псевдогаллюцинациям. Так, пациентка, которая видела в сумерках людей в камуфляже и масках, высаживающихся из машин возле её подъезда и переговаривающихся между собой, упоминая её фамилию, отмечала, что все эти сцены, воспринимавшиеся ею скорее не в реальном, а в субъективном мысленном пространстве, исчезали, как только она включала свет в своей комнате.
Последний пример иллюстрирует закономерность, в соответствии с которой развитию галлюцинаций способствует уменьшение объёма восприятия, а препятствует им его увеличение. Уменьшение объёма восприятия возможно в разных условиях. Изолированные галлюцинации иногда могут возникать только при закрытых глазах, при взгляде из освещённой комнаты в тёмное окно или лишь в состояниях, промежуточных между сном и бодрствованием. Интенсивные галлюцинозы, в свою очередь, чаще манифестируют именно в вечерне-ночные часы и в последующем имеют тенденцию усиливаться в это время, причём днём (при максимальном объёме восприятия) галлюцинации могут и вовсе обходиться. Хорошо известны диагностические пробы на галлюцинации — показать чистый лист бумаги или дать послушать отключённый телефон. Вербальный галлюциноз редко наблюдается непосредственно во время беседы с пациентом, и приходится прерывать её, чтобы узнать, способен ли больной слышать голоса в данный момент. Некоторые больные утверждают, что никогда не слышат голосов, если рядом кто-то находится. Один из пациентов даже отметил явное ослабление голосов после установления в домашнем аквариуме (у которого он проводил много времени) очистителя воды, производившего небольшой шум. Другой пациент обобщил свой опыт так: «выключаю телевизор — начинаются голоса». Особенно обильны галлюцинации при помрачении сознания: при делирии, онейроиде, психотических сумеречных состояниях. В.Х. Кандинский «мимоходом заметил», что «комплексные галлюцинации вне состояний помрачённого сознания, т. е. без более или менее полного прекращения восприятия из внешнего мира, вообще очень редки».