При пожизненных аффективных расстройствах, как и в рамках очер­ченных болезненных эпизодов, депрессивный, маниакальный и тре­вожный аффекты могут быстро чередоваться как аутохтонно, так и в за­висимости от ситуационных факторов. В таких случаях устанавливается эмоционально лабильный тип личности. Идентичные проявления ла­бильности могут формироваться в ремиссиях после обострений функ­циональной патологии, что лишний раз свидетельствует об общности их психопатологической сути. Если при этом выражена зависимость от ситуационных условий, определяется нажитая реактивная лабиль­ность, а если преобладают спонтанные изменения настроения — эмо­циональная (аффективная) лабильность.

Большая или меньшая склонность к лабильности зачастую отме­чается при пограничном типе личности. Составляющие её аффектив­ные нарушения придают особую выразительность индивидуальным психологическим особенностям больных, в том числе и возрастным характеристикам. Пограничный тип личности не удаётся наблюдать вне рамок психопатологического диатеза. Поэтому неудивительно, что в психиатрической литературе к его признакам причисляются некото­рые психопатологические (в частности, деперсонализационные) симп­томы. Неспособность справиться со своими интенсивными эмоциями обычно клинически характеризуется как склонность к импульсивности и недостаточность самоконтроля. Присущие подростково-юношеско­му возрасту особенности также могут выступать в заострённой форме: склонность к метафизической интоксикации, лёгкость создания себе кумиров и их ниспровержения. В случаях идеоманической конституции (см. раздел «Психическая патология и норма») личности пограничного типа жёстко придерживаются принятых ими понятий, готовы для их защиты на любые конфликты, угрозы и даже самоповреждения, но их позиции могут быстро меняться, как и эмоциональное состояние, в том числе и вслед за ним. Их образ своего Я зачастую не столько не сформи­рован, как это отмечается в МКБ-10, сколько изменчив (чему способс­твует эмоциональная лабильность) или находится в стадии активного поиска, отражая не только ювенильность этих лиц, но и стремление к напряжённой познавательной и (или) самопознавательной когнитив­ной деятельности.

Ранее неоднократно констатировалось, что в клинической практи­ке личностные типы редко представлены в чистом виде, более вероятно их «мозаичное» сочетание. Однако в комбинировании типологических личностных вариантов патологии следует усматривать не простую ана­логию с констелляциями симптоматики в рамках болезненных эпизо­дов. Изучение смешанных состояний на материале психиатрических стационаров позволило установить их частоту — около 20%. В прак­тике пограничной психиатрии, включая пожизненные («личностные») расстройства, их распространённость гораздо выше. Так, среди гипер­тимов склонность к тревожности явно превышает половину случаев. (При отсутствии гипертимии патологическая тревожность встречается ещё чаще.) Для шизоидов характерно не только сочетание ангедонии и алюпии, но также и частое присутствие психастенического радикала. Это указывает на психопатологическую закономерность: чем ниже ин­тенсивность расстройств (а пожизненные нарушения, соответствующие понятию «психопатии», относятся именно к неглубоким), тем выше ве­роятность смешанного аффекта. Объясняется данная закономерность тем, что врождённая симптоматика представлена преимущественно своими негативными компонентами, которые сочетаются вполне естес­твенно. Ангедония, алюпия и неуверенность нисколько не противоре­чат друг другу, тогда как тревога и печаль, с одной стороны, и веселье, с другой, мало совместимы, и для них более вероятно альтернирующее возникновение, в том числе быстрое чередование как вариант смешан­ного состояния. Тревога и печаль (как хорошо известно) также не спо­собствуют взаимоисключению и часто комбинируются.