В последние годы вышло немало руководств по общей психопатологии. В не­которых из них смазывается коренное отличие псевдогаллюцинаций от иных на­рушений восприятия, в отличие от автора акценты расставляются иначе, и преж­де всего обращается внимание на внутреннюю проекцию. На самом деле у В.Х. Кандинского - это только один из признаков, и не самый главный. Мы убеждены, что молодому врачу необходимо вчитаться в подлинник текста моно­графии В.Х. Кандинского, так как настоящая психопатология начинается с этой тоненькой книги. Итак, давайте вместе расставим акценты.

Во-первых, сам автор и мы вослед оцениваем как главный признак — отно­шение больного к псевдогаллюцинаторным образам как к чувственным образам, ре­ально не существующим. Почему это важно? Отсюда проистекает степень соци­альной опасности данных психопатологических переживаний. Она ниже, чем у истинных галлюцинаций, какого бы содержания они ни были. Более того, в течение многих лет существования псевдогаллюцинаций больные привыкают к ним, сживаются с ними, учатся сосуществовать с этими сложными пережива­ниями.”

Во-вторых, автор выделяет как важнейший признак — высокую чувственную определенность и законченность псевдогаллюцинаторных образов, чем они и от­личаются от так называемых «психических галлюцинаций Байарже: «Образ гусара в красной фуражке, синем мундире и малиновых штанах...видится внутренне...спон­танно является не перед телесными очами ...но перед очами духовными, именно пе­ред внутренне зрящим субъектом ...воспринимается сознанием...сразу со всеми мель­чайшими своими частностями...В этом живом и до мельчайших подробностей от­четливом чувственном образе ничто не может быть изменено произвольными усилиями воображения».

В начале двадцатого столетия К. Ясперс создавал новую психопатологию, в основу которой положил философию Э. Гуссерля. Он стремился получить аподиктическое (достоверное) знание о внутренних психических процессах чело­века, куда нет доступа постороннему сознанию. Одним из главных стремлений К. Ясперса было получить, по возможности, более цельное и законченное знание о том, что он именовал «объемлющим». Описанные В.Х. Кандинским феноме­ны псевдогаллюцинаций, наблюдаемые психопатологом изнутри больной души, с учетом качества «законченности», которым характеризовались псевдогаллюци­нации, и есть одно из лучших воплощений заветного желания К. Ясперса.

В-третьих, автором отмечается навязчивость (насильственность, сделанность). Данный признак, как отмечали многие последующие интерпретаторы В.Х. Кан­динского, вводит псевдогаллюцинации в круг феноменов синдрома психического автоматизма. Но здесь необходимо сделать небольшую оговорку. Речь идет не только об оценке внешнего воздействия и сделанности кем-то данных пережива­ний, но и о непосредственно переживаемом больным чувстве чуждости, непринад­лежности своему «я» этих псевдогаллюцинаций. В психиатрии известно несколько феноменов, при которых отмечается тотальная чуждость этих переживаний созна­нию «я». К ним относятся, например, переживания человека в состоянии сумереч­ного помрачения сознания, тотальная амнезия которых также полностью отчужда­ет эти переживания от больного, он воспринимает и переживания, и собственные действия, как абсолютно чуждые.

В-четвертых, сам автор и мы вслед за ним выделяем интрапроекцию как один из признаков псевдогаллюцинаций. Больные видят внутренним зрением и слышат внутренним ухом. Необходимо помнить, что встречается много нару­шений восприятий, имеющих интрапроекцию (в том числе и висцеральные гал­люцинации, о которых мы ранее уже говорили). Именно поэтому кажется оп­равданным поместить этот признак только на четвертое место. Пришло время рассмотреть каждый из отдельных видов описанных В.Х. Кандинским псевдо­галлюцинаций.

Вот пример зрительных псевдогаллюцинаций из книги В.Х. Кандинского:

«Долинин... одно время в течение нескольких дней подряд видел неотвязный псевдогал­люцинаторный образ: раскрытая на манер шкафа «Нюрнбергская красавица», в одной по­ловине которой стоял он, Долинин, с искаженным от ужаса лицом и поднявшимися дыбом волосами». (Зрительная аутоскопическая псевдогаллюцинация.) Другой больной «видит ведьму со всеми ее атрибутами (три ружья, бутыль с динамитом, медная труба) лишь внутренне, но так ясно и отчетливо, что может со всеми подробностями расска­зать, в каком положении она находилась в данную минуту, какое у нее выражение лица. Что это не настоящая галлюцинация зрения видно из того, что Максимов обыкновенно видит свою ведьму с очень больших расстояний и притом сквозь стены зданий. Больной ничуть не думает, что ведьма показывалась ему телесно, напротив, он прямо выражает­ся, что видит ее «духом» своим» [31].