Мы почти документально воспроизвели начало истории болезни. Клинический диагноз, выставленный в истории болезни, соответствовал понятию шизоти- пического расстройства личности (вялотекущей шизофрении) с дисморфофоби- ческим синдромом.
Осенью 2005 г. была проконсультирована в амбулаторных условиях без госпитализации. При беседе продолжала утверждать, что хочет поправиться, но при этом акцентировала внимание врачей на свойствах своего лица и щек, которые, по ее мнению, все еще не достигли желаемых стандартов. Со слов матери, после лечения в стационаре продолжала украдкой принимать слабительные средства. Менструальный цикл не восстановился. Критика к прежним переживаниям не появилась. Был назначен рисполепт по 2 мг в день в течение длительного времени. По договоренности с матерью прием нового нейролептика планировался на полугодие — до мая 2006 г. На фоне рисполепта состояние постепенно стало улучшаться. К марту обрела довольно неплохую физическую форму, поправившись до 48 кг, появилась улыбка на лице, планы на поступление в ВУЗ после школы. Из сведений, сообщенных в устной беседе с матерью в ноябре 2006 г., после сдачи экзаменов в школе поступила в Горно-металлургический институт на факультет, связанный с технологией пищевой промышленности. Фон настроения выровнялся, появились новые друзья, не прерывала дружбу и с прежним кавалером. Стала активнее, очень похожей на себя, каковой была до болезни. От пищи не отказывается, но соблюдает определенную диету. Масса тела повысилась до 52 кг Лекарственные препараты (рисполепт) перестала принимать, как и договаривались, в мае 2006 г. Никаких жалоб на здоровье ни у пациентки, ни у ее матери нет.
Итак, мы имеем дело с типичным случаем мягко протекающей шизофрении, или шизотипического расстройства, замаскированного в начале заболевания в синдром нервной анорексии. Психотическое состояние длилось 2 года. (По данным статистических разработок школы А.В. Снежневского, дисморфома- нический синдром длится в среднем 1 год 10 мес.). Основной синдром был, несомненно, бредовым, проявлялся в бредовой уверенности в наличии у себя физического недостатка, прежде всего в области лица — округлой форме лица и пухлости щек. Почему мы считаем, что это больше, чем дисморфофобия? Фобия — это страх. Здесь же была убежденность в наличии мнимого уродства, о котором знали окружающие люди. Убежденность не просто не корригировалась, но и диссимулировалась, скрывалась от близких ей людей. Пищевое поведение (и не только пищевое) подчинялось полностью этой идее. Последствия бредовой анорексии были катастрофическими для ее организма, несмотря на это критически ею не оценивались, себя больной она не считала — пассивно подчиняясь давлению матери. Только применение нейролептических средств купировало постепенно бредовый синдром. Мягкость течения подтверждается катамнезом — полной социальной адаптацией, сохранением душевных привязанностей, снижением уровня аутизации.