Обычно под депрессивным аффектом подразумевается неадекватное ситуации переживание тоски (подавленности, грусти, печали), и с этим симптомом психиатры имеют дело чаще всего. Депрессивный аффект служит примером комплексного (сложного) симптома, сочетающего в себе как минимум два элементарных феномена. Во-первых, в нём всегда присутствует ангедония, т. е. недостаточная способность испытывать радость, удовольствие. Это первичный негативный феномен. Во-вторых, возникает психо(пато)логическая реакция на утрату положительных эмоций. Это реакция сожаления об их отсутствии или собственно реакция печали, грусти, тоски, представляющая собой вторичный позитивный феномен. (В английском языке сожаление, скорбь, печаль и грусть могут быть выражены одним словом sorrow.) Аффективная реакция сожаления о неполноценности удовольствия от жизни находит отражение в когнитивной сфере, определяя пессимистический круг мыслей.
При аутохтонных депрессиях утрата (или уменьшение) радости бытия первична. При этом недостаточное удовлетворение приносит как своё собственное физическое (витальное) существование, так и эмоциональное взаимодействие с окружающим миром. Это ангедоническое переживание точнее всего определяется жалобами или непосредственно на безрадостность, или на скуку, когда больные отмечают, что им «всё надоело». Впечатление однообразия жизни, когда, по определению одной пациентки, «хочется праздника», способствует попыткам оживить своё существование порой не самыми благоразумными поступками, хотя существенных неблагоприятных последствий обычно не бывает, из-за быстрого разочарования в их действенности.
Степень утраты радости может быть различной. Если общение ещё приносит какое-то эмоциональное удовлетворение, то пациенты тянутся к близким за поддержкой. Если нет, то они превращаются в депрессивных аутистов. При неглубоких депрессиях, когда способность радоваться утрачена не полностью, у больных сохраняется ещё согревающая их надежда на более полнокровную жизнь в иных условиях, например, если они вырвутся из рутины повседневной обыденности (иногда они и в самом деле пускаются в путешествия) или, наоборот, вернутся в привычное окружение. У детей (хотя и не только у них) компенсаторные тенденции в субдепрессивных состояниях могут выражаться в содержании мечтаний. Так, ученица начальной школы любит мечтать о способности к полётам, а в периоды осенних депрессий она дополнительно представляет себе, как спасла бы кого-нибудь от беды и как ей были бы за это благодарны. При углублении ангедонии сожаление о невозможности разорвать замкнутый круг безрадостности выражается в идеаторной сфере темой безысходности. Пациент лишается также радости от надежд на будущее. Соответственно, в когнитивной сфере его гнетут представления о бесперспективности.
Утрата положительной эмоциональной окраски воспоминаний о прошлом у депрессивных больных сказывается на жалобах не во всех случаях. Собственно, факультативны все производные от депрессивного аффекта изменения психического функционирования, включая идеаторные процессы и их эмоциональную окраску, а также подчинённые им поведенческие характеристики. Здесь же отсутствие упоминаний о безрадостности воспоминаний тем более ожидаемо, что для многих прошлое гораздо менее актуально и значимо по сравнению с настоящим или будущим. Более того, при относительно неглубокой депрессии, когда воспоминания ещё доставляют какое-то чувство радости, они даже компенсаторно усиливаются, выражаясь ностальгией: пациенты пытаются найти в них утешение, сожалеют о невозвратимости прошлого, противопоставляя его безотрадному настоящему. Однако при углублении депрессии воспоминания совсем перестают доставлять удовольствие. По выражению одной пациентки, у неё пропала «память на чувства»: вспоминала зрительно, но не эмоционально.
Свойство памяти — воспроизводить преимущественно такие эмоционально значимые события, которые соответствуют актуальному состоянию. Поэтому при отсутствии компенсаторной ностальгии больные склонны вспоминать преимущественно свои неудачи и проступки, а также другие неприятности, которые резонансны депрессивному аффекту. Раскаяние в собственных ошибках и переживание своей непривлекательности (обычно нравственной) проявляется в идеаторной сфере самоуничижительными мыслями, гипертрофирующими собственные промахи и недостатки. При патологическом усилении раскаяния в своём «неблаговидном» поведении на основе самоуничижительных представлений могут сформироваться идеи виновности и осуждения. Иногда психиатрами ошибочно предполагается депрессогенная роль неудовлетворённых в прошлом потребностей или иных неприятностей.
Однако в норме сожаление о том, что успело дезактуализироваться, носит преимущественно рациональный характер. Если же оно начинает опечаливать больше обычного, то это признак аутохтонной депрессии, для которой подыскивается повод. Во всяком случае, на фоне уже имеющегося депрессивного аффекта можно наблюдать и такие рациональные построения, и эмоционально насыщенное сожаление о своём прошлом в целом или об отдельных его эпизодах, тогда как хотя бы временная неудовлетворённость тех или иных психологических потребностей (безопасности, обладания, достижения, поддержки со стороны и пр.), а также другие разочарования и неприятности обязательно возникают в течение жизни, но далеко не всегда приводят к депрессии.