(Ничего принципиально нового в психическом состоянии не возникло - та же амнестическая дезориентировка, грубое снижение памяти и интеллекта.)
Через три месяца вновь попадает в стационар. Находилась на стационарном лечении с 05.06.90г. по 13.07.90г.
В психическом статусе: контакт формальный, ориентировка во времени и пространстве нарушена. Медсестру назвала своей родной сестрой. Близких не узнает. Ориентировка в окружающем, собственной личности нарушена. «Мне 22 года, а мужу 44 года». Эмоционально лабильна. Беспрестанно плачет. Память частично сохранена только на прошлое. Суицидальные мысли не высказывает. Суждения примитивные, алогичные, критики нет. Диагноз: болезнь Альцгеймера (психический статус застыл, повторяет предыдущий). После выписки находилась дома в течение 3 мес., за это время несколько раз уходила из дома в неизвестном направлении, родственниками находилась в случайных местах.
Четвертая госпитализация была связана с грубыми нарушениями поведения, уходами и бродяжничаньем.
Находилась на стационарном лечении с 23.10.90 по 28.12.90 г. При поступлении: дезориентирована во времени, месте и окружающей обстановке: не знает число, месяц, год, как зовут мужа, сколькой ей лет. Многоречива, сама отмечает, что резко ослабла память. Уход из дома объяснить не может: «очнусь где-нибудь и не могу понять, как тут оказалась». В отделении беспокойна, на месте не удерживается, куда-то стремится. Продуктивному контакту недоступна. Высказывания неясные: кричит, плачет. В окружающем дезориентирована. В дальнейшем стала несколько спокойнее, ничем себя не проявляла. Активной психопродукции нет. Память грубо снижена. Дезориентирована, ночной сон достаточный. Постоянно ходит, ищет что-то. На всех смотрит удивленно. Критики к своему состоянию нет.
(Психический статус претерпел динамику в худшую сторону. Уже объективно в стационаре регистрируются нарушения поведения, бесцельное хождение по отделению, апраксия, элементы растерянности и беспомощности, беспокойство.)
После выписки в течение полугода находилась дома, в связи с грубым нарушением поведения была вновь госпитализирована и находилась на стационарном лечении с 25.06.91 г. по 11.07.91 г. Психический статус: двигательно спокойна, не ориентирована, речь не по существу, повторяет слова окружающих. Не может назвать сколько у нее рук («много»). Не может назвать предметы. В отделении постоянно в движении, бесцельно бродит по отделению, заходит во все палаты, берет чужие вещи, на замечания не реагирует. Неряшлива, за собой не следит, от нее исходит запах мочи. Не может найти свою палату, койку. Обманов восприятий и бредовой продукции не выявляет. К пребыванию в отделении безразлична. Кушает и спит достаточно.
(Наблюдается дальнейшая отрицательная динамика, причем именно в объективно-познаваемой части симптоматологии. Грубо нарушено поведение, выраженная апраксия, амнестическая афазия и дезориентировка, появляется запах мочи и др., неряшливость, т.е. нарастают грубые негативные изменения личности, слабоумие приближается к маразматической стадии.)
Последняя госпитализация ничего нового в психическое состояние не добавила. Находилась на стационарном лечении с 05.02.92 по 10.04.92 г. Психический статус: двигательно спокойна, на лице неадекватная улыбка. В окружающей обстановке и времени дезориентирована. Возраст, свой год рождения не знает, не может сказать, где и с кем живет. Память всех видов резко снижена. В отделении время в основном проводит в постели. Временами бродит, идет к двери, перекладывает вещи с кровати на кровать. Продуктивному контакту не доступна. На вопросы отвечает невпопад. Не может назвать показываемые предметы. Не знает их назначение. Обманов восприятий и бредовой продукции не обнаруживает. Кушает и спит достаточно. Себя не обслуживает, неопрятна. Вскоре после этой последней госпитализации больная умерла при явлениях распада психической деятельности.
Анализируя данный случай, особенно в сравнении с предыдущим, мы отмечаем более длительное, но неуклонно прогрессирующее нарастание тотального слабоумия с ранним появлением феноменов апраксии, аграфии, амнезии и амнестической афазии. Никаких бурных всплесков болезни не было, разум угасал медленно, словно по специально вложенной программе. Вот такая запрограммированность, заданность, неуклонность наступления деменции — самый частый вариант развития болезни Альцгеймера. Словно грозные, медленные шаги каменного командора, приближается трагический финал. При сосудистом же слабоумии клиническая картина более живая, подвижная, с сюрпризами, с резкими ухудшениями, временными послаблениями, сохранением на довольно поздних этапах критики к своему состоянию. Мы говорим лишь о клинико-патологической картине болезни Альцгеймера, в том числе и потому, что гистологический анализ вещества мозга с достоверной установкой типичных изменений в веществе мозга, проводится далеко не всегда и во многих случаях практическому врачу- психиатру, даже после смерти пациента, приходится довольствоваться приблизительными описаниями патологоанатома, вроде того, как «сильно прилипает вещество мозга к ножу патологоанатома». Знать же клиническую картину необходимо всем без исключения, ибо любые параклинические методы (как это и было в предыдущем случае) могут представить ошибочное заключение.