Позволим себе остановиться на двух редко встречающихся видах бреда: инду­цированном и резидуальном бреде.

Индуцированный бред - это один из видов необычных реактивных психозов. Действительно, в двух случаях, с которыми мы встречались, имел место реактив­ный момент. Правда, он являлся не столько психогенией как таковой, сколько реакцией на длительное совместное проживание и пропитывание души и ума ра­нее психически здорового человека упорными, длительными и бредово-аргументироваными идеями.

Бабушка, 77лет, с бредом малого размаха постоянно обвиняла своих соседей по лест­ничной клетке в совершении всевозможных мелких подлостей, довольно банальных — про­никновении через замки в квартиру, воровстве из холодильника пакетов с кефиром и сме­таной, порче постельного белья на веревке перед подъездом и т.д. И вот в один прекрас­ный момент к соседям стучится дед, проживший в мире и согласии со своей бабкой более 55 лет. Он заходит в прихожую, разворачивает газету и выбрасывает на пол в коридор­чике двух дохлых мышей. После этого разразился длинной тирадой, смысл которой сводил­ся к тому, что и он, в конце концов, убедился во враждебности и гнусности поведения со­седей. Мыши валялись возле двери его квартиры, и мышей, по его мнению и мнению его старушки, подбросили эти самые соседи, чтобы в очередной раз насолить и испортить им жизнь. И далее он почти слово в слово повторил все прежние заявления и обвинения своей бабушки, которые сам же пытался многократно опровергать. Соседи были немало удив­лены таким «заразительным» сумасшествием.

Второй случай был еще более уникальным.

Девочка одиннадцати лет, у которой на фоне истерической личности возникло патоло­гическое фантазирование, утверждала, что время от времени учебный класс и их дом посе­щает «Он», «Фин», передвигает вещи, двери, выбрасывает с балкона одежду, «раскидыва­ет» плевки по классу, поджигает одежду школьников, домашние одеяла, пишет на стенах всякие угрозы и слова с типично детским орфографическим оформлением и ошибками, под­писываясь именем «Фин» (так звали героя романа Марка Твена). В кабинете главного врача в течение двух часов не девочка, а мать и бабушка, брызгая слюной, с напором и аффектив­ной заряженностью доказывали нескольким врачам-психиатрам истинность подобных фантазий. В их устах это были уже не фантазии, не бредоподобные идеи, а по содержанию и способу доказательства очень напоминали настоящие бредовые идеи.

И все же, позволительно предположить, что индуцированный бред похож на бред только названием. На самом же деле - это совокупность ошибочных утвер­ждений, императивно навязанных индуктором и принятых зависимым от индук­тора человеком не по механизмам бредового мышления и сознания, а по меха­низмам внушенных и реактивно обусловленных психических феноменов. В слу­чае с индуцированным бредом нет иной, другой личности, нет перехода человека через мост в инобытие, он вовсе не является носителем абсолютной, аподикти­ческой истины, он такой же, как все мы, сопереживающий близкому человеку, «пропитавшийся» его бедами, мыслями и сомнениями. Если многие годы два че­ловека живут вместе, они «пропитываются» в прямом и переносном смысле запа­хами общего дома и запахами друг друга. С утратой индуктора или освобождени­ем его от бреда «зараженный» индуцированным бредом пациент выздоравливает.