Принято выделять и эпилептоидный тип личности. В психиатрической практике он встречается очень редко, поскольку специфичен для не­врологического заболевания — генуинной эпилепсии, нарастая в своих проявлениях главным образом по мере увеличения числа судорожных припадков. Его основной признак — застойность («вязкость») интен­сивных эмоций, что, видимо, отражает особенности патофизиологи­ческих процессов в нервной системе. Характерным для эпилептоидов следует считать не сочетание таких признаков, как мстительность, властность, эгоистичность, угодливость, утрированное подобострастие (эти психологические особенности отличают широкие слои населе­ния), а стойкость, выраженность этих признаков и неспособность их скрывать. Как и при всех других органически обусловленных наруше­ниях, здесь повышена вероятность признаков астении и эксплозивности (см. раздел «Общее и частное в психопатологии»).

Во всех возрастных периодах органически обусловленные рас­стройства личности приводят к существенным поведенческим пробле­мам преимущественно при сочетании с психопатологическим диате­зом, когда свойственные последнему некритичность или аффективные нарушения делают капризное, несдержанное или эксплозивное поведе­ние особенно нетерпимым для окружающих.

Астеническую и возбудимую психопатии также следует рассматри­вать не как самостоятельную нозологическую единицу, а как послед­ствие органического поражения центральной нервной системы (раздел F0 МКБ-10).

Резюмируя возможность концептуальной дифференциации психи­ческих расстройств с учётом как их происхождения, так и клинических проявлений, следует сделать заключение, что в психиатрии по-настоя­щему чётко можно разграничить только экзогенно-органические и фун­кциональные расстройства. И в том, и в другом случае с уверенностью можно определять лишь основы происхождения патологии, что не ис­ключает возможности дополнительного влияния иных факторов в кон­кретных клинических наблюдениях. Основа функциональной патоло­гии — генетическая, т.е. конституциональная, эндогенная, в понима­нии Э. Крепелина. Без этой основы нет функциональной психической патологии. (Следует напомнить, что душевное страдание, социальная дезадаптация и необходимость помощи или поддержки ещё не указы­вают на патологию, если они полностью соответствуют обстоятельс­твам.) Значимость других, в частности психогенных, факторов ниже, хотя они и могут являться одним из условий манифестации или обос­трения расстройства. Основа экзогенно-органических расстройств — соматоневрологическая патология, хотя она может сочетаться с ины­ми неблагоприятными воздействиями, роль которых может оставаться неверифицированной (когда, например, сочетаются черепно-мозговая и психическая травмы).

Изложенный взгляд на психиатрическую систематику (по сравне­нию с традиционными воззрениями) более органично соответствует накопленному опыту лечения психических расстройств; он застав­ляет скорректировать положение об относительной независимости эффективности психофармакологических средств от происхождения расстройств (так называемую синдромальную, а не этиологическую ориентированность фармакотерапии). Поскольку бред и маниакальный аффект по своему происхождению всегда эндогенны, нельзя утверж­дать, что нейролептики эффективны и при экзогенно-органических на­рушениях. Точно так же антидепрессанты показаны при депрессивном аффекте, природа которого обязательно функциональная. Соответс­твенно, основное показание для ноотропных средств — экзогенно-ор­ганические нарушения. Комбинирование этих классов психотропных средств необходимо при сочетании экзогенно-органических и функци­ональных расстройств, что бывает совсем не редко. Более тщательного изучения требует вопрос о взаимном потенцировании эффективности различных психотропных средств.

Решающее значение в терапии экзогенно-органической патологии имеет ликвидация конкретной соматоневрологической проблемы. На­пример, при опухолях головного мозга показано оперативное вмеша­тельство, при высокой лихорадке — уменьшение интоксикации, а при последствиях черепно-мозговых травм приходится только способство­вать регенерации мозгового субстрата менее радикальными методами. Таким образом, выбор терапевтического подхода во многом зависит от этиологии расстройства.

При функциональной психической патологии различные методы психотерапии и биологической терапии (шоковые методы, психофарма­кологическое лечение), видимо, имеют общий знаменатель: преимущест­венное воздействие на реактивно-позитивные компоненты симптомати­ки. На примере анализа депрессивного аффекта была показана возмож­ность вторичного развития негативного феномена (ангедонии) на фоне позитивного (например, сожаления в связи с утратой близких). Такая взаимосвязь означает возможность формирования «порочного круга». То же самое наблюдается и при других двухкомпонентных симптомах. (В меньшей степени это относится к бреду, при котором ложная догадка вряд ли углубляет некритичность.) Образование порочных кругов ведет к задержке наступления ремиссий, а уменьшение реактивности, т.е. воз­действие на позитивные компоненты симптоматики, с помощью биоло­гических методов или психотерапевтических процедур — к разрыву по­рочных кругов, способствуя формированию ремиссий. (О прекращении бредообразования судят вопреки сохраняющемуся резидуальному бреду.)