У здоровых лиц внимание гораздо реже направляется на соматическую сферу и сосредоточено в основном на аутопсихическом и аллопсихическом восприятии. Соматическая сфера функционирует преимущественно незаметно, непроизвольно или автоматически, поскольку намного важнее приспосабливаться к внешней среде, что требует сосредоточения на её непосредственном восприятии и анализе, т.е. аутопсихические и аллопсихические процессы протекают гораздо активнее, чем соматопсихические. Это является важной предпосылкой для более частого возникновения сенестопатий по сравнению с псевдо- и истинными галлюцинациями. Другой предпосылкой является то, что ощущение как элементарная форма восприятия в намного меньшей степени связано с мыслительной деятельностью, тогда как более или менее определённые образы ауто- и аллопсихики (например, вербальные галлюцинации) сопряжены с когнитивной деятельностью в гораздо большей мере. Поэтому для возникновения обмана в ауто- и аллопсихической сферах, как и для развития бреда, требуется в качестве предпосылки специфическое снижение критичности к продукции своего мышления. Сенестопатии же, сколь причудливы они бы ни были, в когнитивном отношении элементарны и соответствуют фотопсиям (неоформленные галлюцинаторные зрительные образы типа бликов, пятен) и акоазмам (невербальные галлюцинации типа шумов, скрипов и пр.).
Негативный компонент сенестопатий — анестезия (гипестезия), предшествующая неприятному ощущению (позитивному компоненту) или сопровождающая его. В отличие от последнего, она не имеет значения для больного, поэтому может быть выявлена лишь в результате прицельного расспроса у внимательных пациентов. Чаще всего сенестопатии возникают на фоне ощущения физической слабости (пропадает или ослабляется ощущение тонуса своих мышц). Это ощущение («тело как кисель») отличается от ангедонического переживания неполноценности своих физических возможностей, при котором неудовлетворённость ими носит не столько физический, сколько эмоциональный характер (нередко с переживанием нетелесной тягостности). У некоторых больных, способных дифференцировать эти два вида астении, можно проследить эпизоды развития на хроническом депрессивном фоне сенестопатий, которые манифестируют одновременно с присоединением физической слабости к слабости «духовной».
Возникновению сенестопатической боли могут непосредственно предшествовать и другие негативные феномены, такие как ощущения онемения (тактильного бесчувствия), невесомости (исчезает ощущение тяжести своего тела), застывания-одеревенения (теряется ощущение движения) или чуждости (пропадает физическое ощущение принадлежности себе каких-то частей собственного тела). Нередко больные утрачивают способность чувствовать равновесие своего тела, что может характеризоваться ими как вариант головокружения. Зависимость развития сенестопатий от некоторых условий принципиально та же, что и при других двухкомпонентных обманах восприятия. Если движение привлекает внимание к собственному телу, то тем самым оно способствует ослаблению сенестопатических ощущений, проецируемых на мышечную систему. Когда окончание физической нагрузки приводит к расслаблению мышц, тонус которых уже не ощущается и не привлекает внимания, сенестопатий усиливаются. Складывается ситуация, когда пациент может безболезненно выполнять физическую работу, после которой регулярно страдает от сенестопатий.
В сфере соматопсихики (по сравнению с аллопсихикой) все ощущения легче узнать, чем охарактеризовать. При этом негативный компонент сенестопатий, видимо, усиливает свойственный им характер неопределенности, поскольку соматически обусловленные неприятные ощущения не включают его. Позитивный компонент сенестопатий на фоне негативного развивается как контрастное ему явление, и для него не характерно инициальное нарастание интенсивности при возникновении (хотя такие случаи и встречаются). Точно так же зрительные галлюцинации обычно не вырисовываются постепенно, а возникают законченными, хотя и могут сменяться; голоса обычно с самого начала разборчивы или нет, и громкость не меняется. Больные часто испытывают сразу интенсивное ощущение боли, жара или давления, могут сравнивать его с неожиданным ударом, толчком, хотя, разумеется, это не исключает возможности нарастания интенсивности патологических ощущений. Так, один из пациентов сравнивал усиливающееся жжение в груди с «разгоранием солнца».
Внимание к соматопсихической сфере привлекается преимущественно при её неблагополучии, т. е. при болях или вегетативных расстройствах. Тем не менее возникающие в ней ощущения, несмотря на их недостаточную ясность и определённость, отличаются известным качественным разнообразием. Сюда относятся ощущения собственного мышечного тонуса от расслабленного до напряжённого, положения в пространстве, в том числе как соответствующего сохранению равновесия в большей или меньшей мере, голода или сытости, холода или тепла, движения или покоя, тяжести или лёгкости. Барорецепторы позволяют определять давление. Опыт этих разнообразных ощущений, зачастую обогащённый переживанием вегетативных нарушений, воспроизводится в многообразии позитивного компонента сенестопатий.
Психиатры не считают вычурностью слышание голосов мозгом, а не ушами (хотя в норме звуки не воспринимаются мозгом), или ощущение подчинённости (сделанности) мыслей, которое в норме присуще лишь мышечному чувству. Поэтому вряд ли следует придавать особое значение вычурности сенестопатий, проецируемых на внутренние органы и проявляющихся ощущениями, которые в норме не свойственны внутренней чувствительности и принадлежат тактильной сфере (трение, зуд, жжение и др.) и мышечному чувству (давление, движение).
Отсутствие психопатологически значимых отличий сенестопатий от галлюцинаций заставляет считать первые разновидностью последних, но в интерорецепторной модальности.
Эмоциональный компонент обманов восприятия отражает степень эмоциональной сохранности больных. О ней можно судить по эмоциональной значимости воспринимаемого образа, а также по эмоциональной реакции на факт его возникновения (при критическом отношении к нему). Эмоциональная значимость может быть адекватной содержанию галлюцинаторных образов (например, больной слышит угрозы и пугается или испытывает жжение в голове и обеспокоен этим), но может и не соответствовать ему (например, ругань не оскорбляет пациента). Оценка эмоционального компонента галлюцинаций имеет большее клиническое значение (для прогноза эмоционального дефекта), чем дифференциация их на истинные и псевдогаллюцинации, которая в ряде случаев невозможна или произвольна.
Среди обманов восприятия можно указать и на однокомпонентные симптомы, представляющие собой его искажение. При иллюзиях искажение воспринимаемого образа более существенно, поскольку он не столько меняется, сколько замещается на иной; например, неодушевлённые предметы принимаются за людей или животных. При психосенсорных расстройствах искажаются только отдельные параметры воспринимаемых образов: форма, размер, рельефность, удалённость. Последний параметр имеет не только зрительную, но и слуховую форму, которая заключается в усилении или ослаблении звуков, изменении их тональности. При этом имитация разной удалённости может отмечаться у одного больного в обеих модальностях. Так, у молодого человека зрительные феномены отмечались с раннего детства: предметы приближались и удалялись. Впоследствии стали возникать эпизоды, когда он начал замечать неадекватное усиление одного из фоновых звуков при одновременном затухании других. Например, звук телевизора из комнаты родителей начинал раздаваться всё громче (в реальности его громкость не менялась), будто приближаясь и вытесняя все остальные звуки (шум с улицы и пр.).
Чисто негативные симптомы, заключающиеся в ослаблении или выпадении функций восприятия (например, зрения, слуха) относятся к диссоциативной симптоматике, которая анализируется в разделе «Общее и частное в психопатологии».