Критерий обратимости также нельзя считать правомерным ввиду существования длящихся десятилетиями депрессий и часто встречающейся пожизненной гипертимии. Не даёт однозначного ответа и попытка решить вопрос на основании анализа действенности нейролептиков и антидепрессантов при терапии дефекта: оба класса препаратов имеют достаточно ограниченную эффективность (имеются сообщения о целесообразности использования антидепрессантов даже на отдалённых этапах параноидной шизофрении). Высокой же эффективности вряд ли и стоит ожидать, поскольку препараты воздействуют преимущественно на вторичный, реактивный, компонент симптоматики.
Наконец, снижение способности к огорчению, отличающее дефицитарную ареактивность (эмоциональную индифферентность) от депрес- сивности, не исключает наличие последней, но свидетельствует об одновременном присутствии свойственной мании пониженной способности огорчаться. Соотношение депрессивного и маниакального аффектов может быть различным. Они редко представлены в одинаковой мере, обычно преобладает один из них. Случаи с доминированием расстройств субдепрессивного полюса и послужили поводом к упомянутым попыткам дифференцировать депрессию и дефект. Если же ведущим является шпоманиакальный аффект, то обращает на себя внимание не только «непробиваемость» этих лиц, т. е. нечувствительность к неудачам, их ма- шинообразность подразумевает и отсутствие особенной радости от успехов. Следование своим влечениям также не приносит им должного удовольствия (скорее лишь удовлетворение, разрядку напряжения). Уже с раннего детства повышенный уровень активности, в вечерние часы достигающий возбуждённости, напористость в достижении желаемого и отвлекаемость не часто сопровождаются заметной весёлостью, т. е. вторичным реактавным компонентом, который при врождённом характере состояния выражен слабо (или отсутствует), точно так же, как и при врождённой гипотимии мало выражено переживание печали.
Эмоциональная дефицитарность, как уже было отмечено, может характеризоваться не только разной глубиной, но и избирательностью, когда обнаруживаются расхождения в заинтересованности теми или иными микросоциальными сферами: родными, друзьями, коллегами, различными увлечениями. Такая психестетическая пропорция весьма затрудняет совокупную оценку тяжести эмоциональной недостаточности и заставляет задуматься о причинах избирательности. Если исходить из представлений о тождественности эмоциональной дефицитарности и ангедонии, то удивляться тут не приходится, поскольку неравномерность в выраженности влечений, отмечаемая и в норме, при депрессиях становится особенно наглядной: одни из них угнетены (вплоть до исчезновения), другие компенсаторно усилены (например, повышенное пищевое влечение при нервной булимии на субдепрессивном фоне). Общительность в разных сферах определяется разными влечениями. По данным этологов, одно дело — инстинктивное влечение к повышению своего статуса в иерархической структуре (здесь общение — одно из средств лучше себя зарекомендовать, достичь более высокого положения), другое дело — так называемое клубное поведение (игнорирующий иерархию совместный отдых с общением способствует установлению дружеских связей). Отдельные дружеские симпатии, подкрепляемые улыбками и объятиями, присущи и обезьянам (особенно карликовым шимпанзе). Эта инстинктивно закреплённая особенность способствует устранению неприятных эмоций, преодолению иерархических конфликтов. Особое место занимают родственные связи, которые также определяются разными инстинктами. В частности, привязанность к родителям начинает формироваться благодаря импринтингу (запечатлению) их образа в раннем детстве. Преимущественное угнетение одного из социальных инстинктов обусловливает парциальность эмоциональной дефицитарности, т. е. особый вариант аффективного нарушения.
Конечно, шизоиды характеризуются стёртостью не только огорчений и радостей, но и широкой гаммы сложно дифференцированных эмоций, присущих здоровым лицам. Однако эти две эмоции являются базисными, в значительной степени определяющими возможность душевного отклика на все нюансы окружающего мира.
Дополнительные (не обязательные) характеристики шизоидности — приводящая к чудаковатости некритичность и другие особенности мышления наряду с «невротической» и явно аффективной симптоматикой, а также нарушениями моторики (микрокататонией) — лишний раз подтверждают наличие психопатологического диатеза. При достаточной выраженности эти признаки позволяют выделять особые варианты шизоидности.
Следует отметить и ещё один вариант шизоидности, при котором многие психиатры одновременно установили бы наличие «инфантилизма». Это случаи со слабой выраженностью таких влечений, которые характеризуют подростково-юношеский и зрелый возраст (см. «Психологические личностные типы: инфантилы»), например стремление к созданию семьи и продолжению рода. Исходя из представлений о депрессивной природе шизоидии, это вполне ожидаемое явление. Однако, как было отмечено, зачастую пожизненное аффективное расстройство характеризуется разной степенью смешанности. В таких случаях пациенты активнее, подвижнее, могут живо сохранять свои детские пристрастия. Здесь говорить об «инфантилизме» правомернее, но ещё более корректно использовать термин «псевдоинфантилизм» (см. также «Гипертимы» и «инфантилы»).