Шперрунг — остановка, закупорка мышления. Внезапный обрыв ассоциативного процесса, непредвиденная остановка в мыслительном пути, жуткое ощущение кратковременной пустоты в голове. Человек замолкает на несколько секунд. Такое бывает при абсансе, и эти два нарушения часто путают. При абсансе ребенок у доски замирает на пару секунд. Время достаточное, чтобы на это обратили внимание, а затем продолжает прерванное действие или мысль именно с того места, где это действие или мысль оборвалась. Субъективно для ребенка такое кратковременное исчезновение сознания остается незамеченным, амнезируется. Больной со шпер- рунгом осознает остановку мышления, сам фиксирует внимание на этом, пытается объяснить это явление чем-либо: многомыслием, наплывом мыслей — ментизмом, изъятием мысли посторонней силой, внезапной пустотой в голове и т.д. После шперрунга мысль пациента может пойти по совершенно иному пути:
Я еду в автомобиле, внезапно меня останавливает постовой милиционер своим полосатым жезлом. Но после остановки он предписывает мне ехать не по нужной мне улице, а направляет мою машину по объездному пути или на совершенно неизвестную мне дорогу, так как по нашей улице мчится кортеж правительственных лимузинов.
Мышление и речь, при которых теряется связь между отдельными понятиями, суждениями, умозаключениями, когда соскальзывания возникают часто, иногда после каждой фразы, называются разорванными. Это - очень частое нарушение мышления и речи, оно может появляться как следствие чередования соскальзывания и шперрунга, следующих друг за другом, может возникать и само по себе, при далеко зашедшем эндогенном процессе, когда вследствие эмоционального опустошения теряется вообще всякая цель мыслительного процесса, путеводная нить ускользает, разум оказывается в ситуации терпящего бедствие корабля — без руля и без ветрил. Разорванность имеет две стадии развития. Сначала теряется логическая связь между суждениями и умозаключениями, но сохраняется грамматическая стройность речи. В предложениях, которыми говорит больной, имеется подлежащее, сказуемое, прилагательные, связующие эти части речи частицы и предлоги, но теряется конечный смысл речи.
Разорванность второй стадии развития — это мышление и речь, где нарушается уже и грамматический строй речи, мышление и речь становятся бессвязными. Иногда такую речь называют шизофазией, иногда атактической бессвязностью. Разговор о ней пойдет, когда мы начнем дифференцировать три вида бессвязности.
Резонерство - мышление и речь, при которых пациент на протяжении всей беседы, разговора, общения или произнесения монолога занят исключительно рассуждательством на так называемые «общие темы», обсуждая посторонние, несущественные для данной ситуации, данного места проблемы.
Собирается врачебный коллектив, чтобы обсудить психическое состояние сложного пациента, а один из врачей пускается в рассуждение на тему новых праздников России и их влияния на благосостояние бюджетников. Порассуждав изрядно на данную тему, он переключается на проблему отцов и детей, яйца и курицы, Адама и Евы и т.д...
Учитель средней школы на педсовете, обсуждавшем успеваемость учеников школы во второй четверти, пускается в пространные разглагольствования о реформе образования, педагогическом труде вообще, преимуществе системы Сухомлинского или Шаталова.
Так выглядит резонерство в обычной, непсихиатрической среде. По сути так же резонерство проявляется и у больных, только темы рассуждений более отвлечены от реальности, рассуждательство является более пустым и беспредметным.
Крайне сложным и важным психическим расстройством является символическое мышление. Давайте, во-первых, разберемся с понятием символа. Итак, символ — это вещественный или условный знак, обозначающий какое-либо понятие, образ, воплощающий какую-либо идею. Когда мы говорим о символизме, символическом мышлении, мы понимаем под этим в обыденном житейском смысле употребление в мышлении и речи иносказательных понятий, слов, определений. Символизм во многом наполняет поэзию ее истинным глубоко духовным и прекрасным смыслом и содержанием. Сами по себе поэзия, музыка, живопись состоят из сплошного потока иносказаний. Поэт мог сказать: «Я увидел красивую женщину». Это информация, но не поэзия. Поэт сказал: «...Как мимолетное видение, как гений чистой красоты». И это есть поэзия, искусство.
Наш пациент написал о себе:«Улыбка маньяка, желудок, как у яка. Глаза цвета гея, чтоб было виднее. Тело мазохиста, душа пацифиста. Сердце с морозилки, вместо крови - льдинки...»,
т.е. он иносказательно, поэтическими символами описал свое состояние. Словами и понятиями мы говорим одно, а подразумеваем нечто иное. Как у Маяковского: «Мы говорим Ленин, подразумеваем партия; мы говорим партия, подразумеваем Ленин». Символизм далеко не обязательно есть патологическое явление.
Открываем лежащий на столе толковый словарь молодежного сленга. Слова, приводимые в нем, в массе своей — символизмы, иносказательное использование, зачастую, очень привычных слов. «Ванька-Встанька» — отнюдь не известная детская игрушка; для некоторой части молодежи это понятие означает «легко возбуждающийся мужской половой орган». Врубель — фамилия гениального художника. В этом словаре это понятие, это слово обозначает «понятливый сообразительный человек». Слово «замочить» раньше имело вполне определенное значение, чаще всего связанное с процедурой подготовки к стирке белья. Сейчас слово «замочить» чаще понимается как убийство. В детстве, в той далекой социалистической жизни, слово «зелень» обозначало большую группу овощей, выращенных на домашней и садовой грядке. Сейчас чаще употребляется как синоним, как символ, обозначающий валюту. Слово «черновичок» возвращало нашу память в школьное прошлое, когда учителя и родители заставляли нас сначала все домашние задания и контрольные работы выполнять на черновике, потом переписывать начисто. Сейчас черновичок означает пренебрежительное именование лица кавказкой национальности.