При депрессиях могут усиливаться и такие эмоции, которые не являются однозначно отрицательными. Сущность психологического механизма развития или усиления этих эмоций заключается не в потенцировании их депрессивным аффектом, а в их компенсаторном значении: хотя бы частично восполняется сниженный эмоциональный фон, необходимый для жизнедеятельности. Депрессивные переживания утраты при относительно неглубоких состояниях могут заставлять больных выискивать что-то отрадное в настоящем или в прошлом. Пациенты невольно пытаются сосредоточиться на том, что было им особенно дорого. Это могут быть воспоминания из детского возраста, прошедшая любовь. Эти вновь переживаемые эмоции всё равно сопровождаются ощущением невозможности или неполноты счастья, поэтому они окрашены элегически. Пример такой любви, воскресшей на период депрессии и растаявшей с её окончанием, описан В. В. Набоковым в повести «Машенька». В реальной жизни у больных обычно бывает возможность вновь попытаться наладить отношения с предметом своего чувства, что они и делают, хотя при этом могут осознавать никчёмность своих попыток не только возвратить прошлое, но и дать ему перспективу. Пациенты могут сами оценивать свои реанимированные чувства как наваждение и обращаться за помощью к психиатрам.
Если в период депрессии от пациентов уходят супруги, то они могут не только сожалеть об утрате, но и начать испытывать к ним более тёплые чувства, чем когда бы то ни было. Компенсаторное рождение чувства возможно на разных этапах депрессивного эпизода и иногда приводит к радикальным изменениям отношений. Так, замужняя пациентка в начале депрессии стала острее реагировать на семейные ссоры, потеряла интерес к сохранению брака и предлагала мужу развод. Через несколько месяцев при углублении депрессии у неё «будто пелена с глаз упала»: она почувствовала, что любовь к мужу — главное в её жизни и ради неё она даже готова примириться со свекровью. Такое оживление влечения (любви) следует объяснять задержанным включением компенсаторных механизмов, требующим достижения относительной тяжести состояния.
Компенсаторно могут усиливаться самые разные влечения, чаще других — влечение к алкоголю (или другим психоактивным веществам), что приводит (правда, далеко не всегда) к формированию зависимости. Нередко повышаются аппетит (булимическая симптоматика), агрессивность (переживаемая как гнев или злость), склонность к азарту (лудиомания). Востребованным может оказаться даже горькое удовольствие, что наблюдается при иронической депрессии. Вот пример компенсаторного значения суицидальной идеации. На фоне апатической депрессии, когда молодой человек с наибольшим сожалением отмечал утрату жизненных целей, ему нравилось обдумывать возможности и способы самоубийства. Он наглядно воображал, как готовился бы и выполнял суицидальные действия, правда, не представляя, как выглядел бы его труп. Он фантазировал, как хорошо было бы использовать сразу несколько способов самоубийства, хотя и досадовал, что в реальности вряд ли возможны более четырёх. (Фактическое суицидальное поведение носило явно демонстративный характер.) Вместе с тем депрессия может выявлять и истинное суицидальное влечение, когда пациенты чувствуют, что смерть принесёт им облегчение, избавит от непереносимой тягостности. Инстинкт смерти, обыгрывается ли он только идеаторно или приводит к суициду, нельзя считать патогномо- ничным для депрессии явлением, возникающим «из ничего». Депрессия — одно из условий для актуализации этого латентного влечения (как и всех остальных). Биологический смысл его состоит в устранении обузы (в частности, лишнего потребителя корма) для популяции, при том что ценность существования для индивидуума уже утрачена.
Несмотря на возможность компенсаторного усиления влечений, для недостаточного уровня эмоциональности при депрессии более характерно угнетение различных психических и физиологических процессов, общего уровня побуждений, включающего различные влечения. Если в клинической картине состояния на передний план выходят отдельные ослабленные или компенсаторно усиленные влечения, то можно говорить об относительной парциальности депрессивного аффекта.
Нередко наблюдаемая при депрессии недостаточная состоятельность мышления в англоязычной литературе получила название «псевдодеменция». Мыслительная несостоятельность может быть активно предъявляемой жалобой: «в голове будто кто ластиком поработал». Угнетающее влияние депрессивного аффекта на интеллектуально-когнитивные процессы может иметь разные механизмы. Чаще всего речь идёт о недостаточной продуктивности мышления, обусловленной тем, что больному трудно сосредоточиться. В отличие от нарушений формального мышления, невнимательность обычно проявляется не изменением спонтанного течения самостоятельно продуцируемых идей, а трудностями вынужденного обдумывания необходимых тем или слежения за чужой мыслью (при чтении, просмотре телепередач больной вдруг замечает, что ничего не усвоил) из-за переключения на переживание не относящихся к ним эмоций или на обдумывание других тем. Внимание представляет собой эмоциональную предпосылку целенаправленного мышления, которое нуждается в определённом настрое: в одних случаях люди с самого начала эмоционально заинтересованы в обдумывании конкретной темы, в других — выполнение необходимых мыслительных операций сопровождается у них хотя бы некоторым удовлетворением от исполненного долга или приближающейся перспективы окончания нежелательного умственного занятия. Понятно, что при ангедонии эти положительные эмоции сглажены или отсутствуют, и, соответственно, предпочтительными становятся размышления с депрессивным или компенсаторным содержанием, которое обсуждалось выше. Сосредоточенность на депрессивных переживаниях может приводить к тому, что меньше внимания уделяется иной умственной деятельности. Из-за этого возрастает склонность к автоматическому поведению. Например, один пациент в период субдепрессий ловил себя на том, что продолжает говорить в телефонную трубку после того, как попрощался и разъединился с собеседником.
В ряде случаев продуктивность умственной деятельности снижается в результате замедления темпа мышления, которое в амбулаторной практике отмечается гораздо реже, чем трудности концентрации внимания. Очевидная причина этого явления заключается в том, что ангедония лишает процесс мышления (равно как и двигательную активность) таких эмоциональных стимулов, какими являются радость или необходимость избежать опасности.
Если интеллектуальная недостаточность при депрессии носит общий характер, то в довольно редких случаях имеет место весьма резкое ослабление умственной продуктивности, описывавшееся как «интеллектуальный крах». Не столь редко она выражена в гораздо меньшей степени, но при необходимости интенсивной интеллектуальной деятельности приводит к существенным социальным проблемам. Интеллектуальной нагрузкой является, например, обучение в вузе. Если при этом собственно депрессивный аффект относительно неглубокий, то такие состояния принято не вполне корректно называть «юношеской астенической несостоятельностью».
Депрессия представляет собой психологическую нагрузку, которая может провоцировать и углублять предшествующие латентные или явные признаки как нарушения организации когнитивной деятельности, так и интеллектуальной недостаточности, в частности некритичность и трудности в оперировании понятиями, особенно конструкциями определённого рода, например математическими или вербальными. Так, одна из пациенток отмечала, что в период депрессии ей по несколько раз приходится подсчитывать стоимость покупок, пока она стоит даже в небольшой очереди (подробнее см. раздел «Основы психиатрической систематики: психопатологический диатез, транстипологические личностные аномалии»).
Аналогичным образом при депрессиях могут проявляться и такие формы нарушения организации мышления, как соскальзывания, шпер- рунги и аморфность. Например, одна из пациенток отмечает, что ещё в школьные годы ей было сравнительно трудно следить за логикой текста. В зрелом возрасте при развитии субдепрессивных состояний она отдаёт себе отчёт, что ей не удаётся последовательно и до конца обдумать нужную тему. При этом она ловит себя на том, что думает о чём-то совсем другом, так и не разобравшись в первоначальном вопросе. При повторном активном обдумывании нужной темы соскальзывания могут повторяться. Иногда больная субъективно замечает сам момент потери нужной мысли.