Важнейшая задача психической деятельности — обеспечение безопас­ности. Для этого ситуация оценивается с точки зрения наличия или отсутствия угрозы, а собственное поведение определяется как позво­ляющее её избежать или нет. Отсутствие угрозы (в результате полного её контролирования или безопасности ситуации) создаёт комфортное ощущение спокойствия и уверенности. При распознавании угрозы, которую индивидуум не способен контролировать, чувство уверен­ности заменяется тревогой (страхом). При интенсивной тревоге может уменьшаться уверенность и в том, что ранее не вызывало беспокойства. Неуверенность и тревога служат важным дополнительным стимулом к адаптивному поведению, для которого простое рациональное пони­мание опасности не всегда достаточно.

При патологической тревоге (втором по частоте симптоме, по дан­ным эпидемиологических исследований) вопреки отсутствию реальной или достаточной угрозы или вопреки объективно существующей спо­собности предотвратить неприятность должное и привычное в такой ситуации чувство уверенности утрачивается (негативный феномен). Ут­рата уверенности не обязательно полная. Неуверенность субъективно переживается как психологическое напряжение, эмоциональный дис­комфорт, побуждающий к уклонению от угрозы или контролированию её. Патологическая неуверенность осознаётся как иррациональная, поскольку реальная угроза отсутствует или незначительна, а если она существенна, то её контролирование, фактическое уклонение от неё или формально адекватная адаптация собственного поведения не при­водят к должному расслаблению или успокоению (восстановлению ощущения уверенности).

Эмоциональная реакция (позитивный феномен) на отсутствие чувс­тва уверенности — тревожное волнение (собственно тревога, страх), т. е. интенсивный чувственный сигнал об опасности. Волнение резко активизирует психическую и физическую деятельность, что позволяет быстрее избежать опасности. Неуверенность, повышенная склонность к сомнениям не обязательно сопровождаются тревогой, но тревога без неуверенности невозможна.

Поскольку тревога является побудительным стимулом к действию, она часто сочетается с двигательной ажитацией (фактически часто сдер­живаемой, но иногда даже выходящий на передний план), чаще, чем депрессия, — с двигательной заторможенностью. Утрата уверенности уже сама по себе мобилизует и подготавливает к возможному действию, что может выражаться не только в психологическом, но и мышечном напряжении, скованности движений.

Можно предположить что тревога особенно характерна именно пе­ред засыпанием, потому что в период сна человек наиболее беззащи­тен. Как раз в вечернее время некогда требовалась наиболее тщательная подготовка к предотвращению опасностей, поэтому «биологическая па­мять» снижает в эти часы порог уверенности, что и провоцирует тревогу.

В идеаторной сфере, как и при тоскливости, больные не склонны связывать тревогу с негативным эмоциональным феноменом, т. е. с от­сутствием чувства уверенности (хотя оно, разумеется, ими признаёт­ся). Она приписывается ими неприятностям, преувеличению реальной опасности или же считается беспричинной. При этом речь может идти как о беспредметной тревоге (без содержания), так и об осознании тре­вожного аффекта как неадекватного реальной и конкретной опасности.

Отсутствие чувства уверенности и возникающая из-за него трево­га — две стороны одной медали, но каждый из этих феноменов может выходить на передний план. Неуверенность внешне и субъективно про­является напряжённостью, при которой больной может отмечать, что ему «не по себе», но определённости в этом чувстве нет, поэтому бывает необходим прямой вопрос о недостатке уверенности. Психопатологи­ческий расспрос в данном случае выявляет неспособность расслабиться и успокоиться наряду с ощущением психического дискомфорта, кото­рые свидетельствуют об отсутствии чувства уверенности и являются сначала предвестниками (когда спокойствия уже нет, а тревоги ещё нет), а затем и компонентами тревожной реакции. Иногда ощущение неуверенности приобретает весьма образный характер. Так, у одной больной при эпизодах неуверенности возникало напряжённое ощуще­ние инакости по сравнению не только с собой прежней, но и с окру­жающими (даже незнакомыми): из свободной и раскованной она будто превращалась в маленькую, сжавшуюся и обособленную (деперсонализационного переживания бессвязности или разобщённости не отмеча­лось). В идеаторной сфере отсутствию чувства уверенности соответству­ют сомнения в надёжности выполнения и завершения привычных дел, в благополучном исходе новых начинаний, в благоприятности ситуа­ции в целом, в исправном функционирования собственного организма.

Тревога (её позитивно-реактивный компонент) — это эмоциональ­ная озабоченность возможными неприятностями с одновременным пе­реживанием беспомощности перед ними и желанием их избежать. Она включает переживание неконтролируемости чувства и сопровождается вегетативной реакцией. Основное содержание идеаторной сферы при тревоге — опасения, т. е. варианты неблагоприятного исхода ситуации. Иногда опасения ярко наглядны, например отчётливо представляют­ся окровавленные родственники (которые всего лишь задерживаются с возвращением), сцены из кинофильма о конце света воспроизводят­ся в памяти столь наглядно, что каждый раз пациентка с ужасом ог­лядывается, куда бы скрыться. Меньше пациенты думают о способах предотвращения неприятностей. При беспредметной тревоге осозна­ние опасности приводит к безуспешным попыткам найти её источник, хотя рано или поздно больные начинают отдавать себе отчёт в неадек­ватности бессодержательной тревоги и бесперспективности поиска её причин. Обратная динамика тревожных состояний иногда позволяет проследить, как при сохранении формальных жалоб на тревогу больные излагают их уже бесстрастно, соглашаясь, что испытывают не столь­ко беспокойство, сколько досаду, смутный дискомфорт, когда всё ещё необоснованно сомневаются в благополучии ситуации или в способ­ности контролировать мышление. Здесь остаётся лишь лежащая в ос­нове тревоги неуверенность, а настоящих волнующих опасений непри­ятностей или страха сумасшествия более нет (угасание реактивного компонента).