Важнейшая задача психической деятельности — обеспечение безопасности. Для этого ситуация оценивается с точки зрения наличия или отсутствия угрозы, а собственное поведение определяется как позволяющее её избежать или нет. Отсутствие угрозы (в результате полного её контролирования или безопасности ситуации) создаёт комфортное ощущение спокойствия и уверенности. При распознавании угрозы, которую индивидуум не способен контролировать, чувство уверенности заменяется тревогой (страхом). При интенсивной тревоге может уменьшаться уверенность и в том, что ранее не вызывало беспокойства. Неуверенность и тревога служат важным дополнительным стимулом к адаптивному поведению, для которого простое рациональное понимание опасности не всегда достаточно.
При патологической тревоге (втором по частоте симптоме, по данным эпидемиологических исследований) вопреки отсутствию реальной или достаточной угрозы или вопреки объективно существующей способности предотвратить неприятность должное и привычное в такой ситуации чувство уверенности утрачивается (негативный феномен). Утрата уверенности не обязательно полная. Неуверенность субъективно переживается как психологическое напряжение, эмоциональный дискомфорт, побуждающий к уклонению от угрозы или контролированию её. Патологическая неуверенность осознаётся как иррациональная, поскольку реальная угроза отсутствует или незначительна, а если она существенна, то её контролирование, фактическое уклонение от неё или формально адекватная адаптация собственного поведения не приводят к должному расслаблению или успокоению (восстановлению ощущения уверенности).
Эмоциональная реакция (позитивный феномен) на отсутствие чувства уверенности — тревожное волнение (собственно тревога, страх), т. е. интенсивный чувственный сигнал об опасности. Волнение резко активизирует психическую и физическую деятельность, что позволяет быстрее избежать опасности. Неуверенность, повышенная склонность к сомнениям не обязательно сопровождаются тревогой, но тревога без неуверенности невозможна.
Поскольку тревога является побудительным стимулом к действию, она часто сочетается с двигательной ажитацией (фактически часто сдерживаемой, но иногда даже выходящий на передний план), чаще, чем депрессия, — с двигательной заторможенностью. Утрата уверенности уже сама по себе мобилизует и подготавливает к возможному действию, что может выражаться не только в психологическом, но и мышечном напряжении, скованности движений.
Можно предположить что тревога особенно характерна именно перед засыпанием, потому что в период сна человек наиболее беззащитен. Как раз в вечернее время некогда требовалась наиболее тщательная подготовка к предотвращению опасностей, поэтому «биологическая память» снижает в эти часы порог уверенности, что и провоцирует тревогу.
В идеаторной сфере, как и при тоскливости, больные не склонны связывать тревогу с негативным эмоциональным феноменом, т. е. с отсутствием чувства уверенности (хотя оно, разумеется, ими признаётся). Она приписывается ими неприятностям, преувеличению реальной опасности или же считается беспричинной. При этом речь может идти как о беспредметной тревоге (без содержания), так и об осознании тревожного аффекта как неадекватного реальной и конкретной опасности.
Отсутствие чувства уверенности и возникающая из-за него тревога — две стороны одной медали, но каждый из этих феноменов может выходить на передний план. Неуверенность внешне и субъективно проявляется напряжённостью, при которой больной может отмечать, что ему «не по себе», но определённости в этом чувстве нет, поэтому бывает необходим прямой вопрос о недостатке уверенности. Психопатологический расспрос в данном случае выявляет неспособность расслабиться и успокоиться наряду с ощущением психического дискомфорта, которые свидетельствуют об отсутствии чувства уверенности и являются сначала предвестниками (когда спокойствия уже нет, а тревоги ещё нет), а затем и компонентами тревожной реакции. Иногда ощущение неуверенности приобретает весьма образный характер. Так, у одной больной при эпизодах неуверенности возникало напряжённое ощущение инакости по сравнению не только с собой прежней, но и с окружающими (даже незнакомыми): из свободной и раскованной она будто превращалась в маленькую, сжавшуюся и обособленную (деперсонализационного переживания бессвязности или разобщённости не отмечалось). В идеаторной сфере отсутствию чувства уверенности соответствуют сомнения в надёжности выполнения и завершения привычных дел, в благополучном исходе новых начинаний, в благоприятности ситуации в целом, в исправном функционирования собственного организма.
Тревога (её позитивно-реактивный компонент) — это эмоциональная озабоченность возможными неприятностями с одновременным переживанием беспомощности перед ними и желанием их избежать. Она включает переживание неконтролируемости чувства и сопровождается вегетативной реакцией. Основное содержание идеаторной сферы при тревоге — опасения, т. е. варианты неблагоприятного исхода ситуации. Иногда опасения ярко наглядны, например отчётливо представляются окровавленные родственники (которые всего лишь задерживаются с возвращением), сцены из кинофильма о конце света воспроизводятся в памяти столь наглядно, что каждый раз пациентка с ужасом оглядывается, куда бы скрыться. Меньше пациенты думают о способах предотвращения неприятностей. При беспредметной тревоге осознание опасности приводит к безуспешным попыткам найти её источник, хотя рано или поздно больные начинают отдавать себе отчёт в неадекватности бессодержательной тревоги и бесперспективности поиска её причин. Обратная динамика тревожных состояний иногда позволяет проследить, как при сохранении формальных жалоб на тревогу больные излагают их уже бесстрастно, соглашаясь, что испытывают не столько беспокойство, сколько досаду, смутный дискомфорт, когда всё ещё необоснованно сомневаются в благополучии ситуации или в способности контролировать мышление. Здесь остаётся лишь лежащая в основе тревоги неуверенность, а настоящих волнующих опасений неприятностей или страха сумасшествия более нет (угасание реактивного компонента).