Бредовый и невротический страх

При бредовом страхе пациенты, даже если и не знают, в чём кон­кретно заключается опасность (безотчётный страх, ужас), чувствуют и убеждены, что она уже настигла их, хотя и не обязательно уже обнару­жила себя. Здесь есть чувство уже наступившей, хотя может быть точно ещё и нераспознанной беды. Больного не успели убить или ограбить, но уже наверняка замыслили это сделать. Поэтому при бредовом страхе (в отличие от, условно говоря, невротического) нарушено познание ок­ружающего, отражающее более глубокое расстройство психической де­ятельности: одно дело предполагать несчастье в будущем, на что всегда имеется хотя бы теоретический шанс, и другое дело неверно понимать смысл происходящего или даже происшедшего, что в качестве пред­посылки требует грубой некритичности к ситуации. Сомнения (если таковые имеются) при бредовом страхе касаются не факта и времени опасности, а её конкретного воплощения: кто именно замыслил зло, каким способом оно будет осуществляться, удастся ли его избежать. Для бредового страха характерно (хотя и не обязательно) переживание преднамеренной физической угрозы, в первую очередь, для себя лично.

При тревоге или невротическом страхе опасность воспринимается ско­рее как результат непроизвольного стечения обстоятельств, в которых с одинаковой вероятностью могут пострадать как близкие пациента, так и он сам, иногда он опасается даже больше за окружающих, чем за себя лично. Если физическая угроза и имеется, то, как правило, непреднамеренная. При невротической тревоге источник опасности представляет собой что-то новое, неизвестное или случайно изменив­шееся. Боятся не банального острого предмета, а своей непроизвольной неосторожности, неожиданной неловкости (или своей неспособности справиться с агрессивным или аутоагрессивным влечением: см. рубри­ку «Навязчивости»). При бредовом аффекте угроза диффузна и может переживаться как исходящая от привычного окружения, неспроста из­менившего отношение к больному. В этой угрозе таится преднамерен­ность, злой умысел.

Психопатологически особая разновидность бредового страха — пси­хоз страха (по терминологии Кляйста), при котором беда проецируется в будущее, но атмосфера её неотвратимости переживается в настоя­щем. Если тревога основывается на неуверенности, то психоз страха — на уверенности в неизбежности беды. Таким образом, неуверенность — обязательный феномен тревоги, а проекция в будущее — лишь харак­терный. Свидетельствующая о полной некритичности убеждённость в обречённости при (бредовом) психозе страха может быть столь вы­сока, что больные даже не пытаются скрыться и с затравленным видом предрекают всем неизбежность несчастья. Сложность дифференциации возникает в тех случаях, когда мучительность тревожной неизвестнос­ти делает предпочтительным верить в худшее, что на самом деле ещё не исключает благоприятного исхода и не означает бредовой убеждён­ности как данности, не нуждающейся в обосновании.

В отличие от депрессивного аффекта, который проявляется в об­щем фоне настроения и отражается на эмоциональных реакциях и эмо­циональных отношениях, тревога или страх в одних случаях имеют диффузный характер, а в других ограничиваются этими сторонами аффективно-эмоциональной сферы. Поэтому проявления тревоги разно­образнее, чем тоски.

Существуют два основных варианта тревоги, определяющей общий фон настроения. Это генерализованная тревога и приступы паники. Генерализованная тревога представляет собой относительно продол­жительные периоды обычно волнообразно усиливающейся и ослабева­ющей тревоги, которая не связана только с одним конкретным опасе­нием. Это могут быть или вовсе беспредметная тревога, или опасения по многочисленным поводам. Свойственная большинству тревожных расстройств парциальность частично может сказываться и здесь, если больные волнуются преимущественно по поводу благополучия близ­ких, или собственного здоровья, или перспектив развития микросоци- альной ситуации, когда предполагаются разные конкретные неприят­ности.