Маниакальный аффект

Маниакальный аффект имеет ту же принципиально двухкомпонент­ную структуру, что и депрессивный, а также тревожный. Его негатив­ная составляющая — алюпия — заключается в ограничении, а в более тяжёлых случаях — в отсутствии способности испытывать неприятные эмоции, такие как уныние, обескураженность, сожаление и огорчение.

Порой снижен болевой порог. Эта «непробиваемость» (гипо)маниа- кальных больных наподобие панциря защищает их от различных небла­гоприятных обстоятельств. Родители гипоманиакальных детей раннего возраста опасаются, что их бесстрашие может привести к беде, и сетуют на бесполезность наказаний. Отсутствие «сдерживающих» или «угне­тающих» эмоций ведёт к общему оживлению эмоциональности. Не­посредственным следствием и клиническим признаком этого являются психомоторная, в том числе речевая, расторможенность, повышенный уровень активности, оптимизм в идеаторной сфере.

Неразрывно связанная с негативным феноменом эмоциональная реак­ция на него (позитивный компонент) обычно обозначается как приподня­тость настроения. Основные позитивные феномены маниакального аффекта разнообразны и обычно носят взаимодополняющий характер. Этим разнообразием он отличается от однотипности печального сожа­ления (об утрате радости) и тягостности при депрессии.

В одних случаях речь идёт преимущественно о переживании ком­фортного благополучия, витальном довольстве собой и своей жиз­нью. В детском возрасте особенно наглядно отмечается удовольствие от пустой болтовни, которая может становиться неумолчной, и от са­мых простых движений, которые повторяются ради этого удовольс­твия (ритмизация движений его усиливает). При этой разновидности позитивного аффекта больным не особенно важно, чем занимать­ся, потому что приятным становится любое занятие, а также пустое времяпрепровождение.

В других случаях преобладает раскрепощённо-шутливое или весё­лое отношение к происходящему (как с окружающими, так и с самим больным) как к чему-то забавному. Этот аффект включает пережи­вание игрового или авантюрного азарта, развлекательности. В сфере межличностного взаимодействия он может выражаться склонностью к насмешкам. У смешного та же предпосылка, что и у маниакально­го аффекта: игнорирование чужих огорчений и невозможность своих. В комедии эта предпосылка обеспечивается условностью ситуации, ко­торая, в отличие от трагедии, рассматривается снаружи, а не глазами действующего лица: никому не жалко клоуна, будто бы набивающего себе шишки. При такой предпосылке несуразность, в том числе пред­ставляющаяся неприятной при иных обстоятельствах, выглядит только потешной.

Третий вариант заключается в доминировании всё принимающей безмятежно-блаженной лёгкости мировосприятия. Это та лёгкость, ко­торую переживают в мечтах, делающих всё доступным и выполнимым.

При дифференциации гипоманий с нормой (радостью от удачи) абсолютное диагностическое значение имеет не наличие негативного феномена (алюпии), а только аутохтонный характер его возникнове­ния. Если же ослабление реагирования на неприятности наблюдается на фоне реальных радостных событий, то (по аналогии с реактивной ангедонией) речь может идти как о норме, так и о патологических ре­акциях или эндореактивных состояниях. В диагностических суждениях здесь возможно опираться на количественные критерии К. Шнайдера (соразмерность поводу по интенсивности или продолжительности). Как при реактивных патологических, так и непатологических состояниях хорошего настроения может наблюдаться способность получать больше удовольствия от занятий или событий, которые ранее воспринимались более нейтрально; способность же радоваться тому, что прежде вос­принималось совсем безразлично, свидетельствует скорее о патологии. Разумеется, дифференциально-диагностическое значение могут иметь и другие симптомы маниакального состояния, например искажение эмоциональных феноменов, о которых речь пойдёт ниже.

Незначительная выраженность основных позитивных феноменов маниакального аффекта, развивающихся в ответ на алюпию, свидетельствует о врождённой или нажитой эмоциональной дефицитарности, т. е. прогностически значимо для определения эмоциональной обеднённости в последующих ремиссиях. Следует также иметь в виду, что для эмоционально сохранных пациентов характерно сочетание ос­новных позитивных маниакальных феноменов (довольства, весёлости, лёгкости и восторженности) при возможном преобладании каких-то из них, а если выявляется лишь один из этих феноменов, то это также говорит в пользу известной эмоциональной ограниченности.

Прошлый и текущий негативный опыт при (гипо)маниях по мере уг­лубления состояния всё более преуменьшается или представляется с забав­ной стороны, возможность его повторения не воспринимается как угроза. В идеаторной сфере это приводит к представлениям о своей непогреши­мости или безнаказанности за свои ошибки, способствует легкомыслию, беспечности, склонности действовать необдуманно. Неспособность па­циентов огорчаться сулит им и в будущем только радость и, соответственно, вселяет оптимизм, благодаря которому о предсказывающих им удачу делах они задумываются с удовольствием. Для этого удовольствия доста­точно задумать что-либо в самом общем виде, поэтому замыслов много, а обдумыванием конкретного исполнения планов больные себя зачастую не утруждают и возможный исход их реализации в деталях не прорабаты­вают, автоматически принимая его за благоприятный.

В формировании симптоматики маниакальных состояний, в отли­чие от депрессивных, гораздо большее участие принимают вторичные компоненты, которые производны от расстройства настроения: идеаторное и двигательное ускорение, энергичная деловитость. Психомо­торное ускорение, обусловленное отсутствием «угнетающих» эмоций, ещё более возрастает благодаря стимулирующему действию повышен­ного настроения на когнитивную и двигательную сферы и в своем край­нем выражении приводит к маниакальному неистовству. Это ускорение позволяет быстро создавать и осуществлять свои замыслы, что создаёт предпосылку для повышенной поведенческой активности, инициатив­ности и предприимчивости. Особенно действенным стимулом к ак­тивному поведению являются эмоции радости. Вышеперечисленные варианты патологически приподнятого настроения способствуют то­му, что своё существование пациенты воспринимают преимуществен­но как источник положительных эмоций, своеобразный «наркотик»: больной испытывает потребность даже в плохо осмысленном прими­тивном поведении (на уровне элементарных влечений), поскольку ра­дость окрашивает любые его действия. Кроме того, он желает получить удовольствие и от более целенаправленных поступков, и тем больше удовольствия, чем больше он успеет сделать. Источники удовольствия разнообразятся и разнообразие становится источником удовольствия: больные со всё большей заинтересованностью обдумывают новые темы и занимаются новыми делами, смена которых сама по себе приобретает увлекательность.

Благодаря высокому уровню активности и деловитости, а также ос­новным аффективным феноменам мании, особенно переживанию лёг­кости прежде всего в мыслительной сфере, нередко формируется чувство превосходства, которому в идеаторной сфере соответствует завышенная самооценка. В некоторых случаях она, несомненно, связана и с прису­щей маниакальным больным невосприимчивостью неприятных эмо­ций (т. е. с негативным феноменом мании), что позволяет игнорировать неудачи и оценивать свою жизнь как особенно успешную. Односто­ронний жизненный опыт способствует однобокости мышления, когда неадекватный оптимизм и завышенная самооценка определяют при­нимаемые решения и поступки. Наряду с когнитивной небрежностью (отмеченной выше непроработанностью замыслов и их последствий, склонностью к поверхностным умозаключениям, которые складыва­ются второпях, с быстрым переключением внимания на другие темы) она создаёт впечатление некритичности, хотя в строгом смысле этот термин здесь некорректен, поскольку интеллект используется в полной мере, но исходные данные для суждений подбираются неполно и одно­боко, отражая реальный личный опыт (см. рубрику «Некритичность»). Так, возможные неприятности и неудачи, которые заранее отврати­ли бы других людей от задуманного, не препятствуют маниакальному больному следовать своему плану, поскольку он не рискует пережить огорчения. Впрочем, в рамках маниакальных эпизодов возрастает ве­роятность проявления не только эмоциональной, но и истинной (ког­нитивной) некритичности, например когда себе в заслугу ставится даже благоприятное стечение обстоятельств как не случайное, а отражающее свои особые способности.