Как продолжение принятого в психопатологии психологического принципа, учитывающего нарушения разных психических функций, возможно говорить и о различных расстройствах неврологического функционирования. При соматоформной патологии (органных неврозах, маскированных депрессиях) нарушается регуляция внутренних органов вегетативной нервной системой. Эти нарушения сочетаются с депрессивным и тревожным аффектом, сенестопатиями, нередко явно превалируя в клинической картине. Тревожный и депрессивный аффекты в этих случаях врачами-соматологами и самими пациентами часто ошибочно объясняются так называемой вегетативной патологией (изменениями артериального давления, сердечными аритмиями, расстройствами пищеварительной системы и пр.), происхождение которой они не связывают с первичным нарушением психической деятельности. На самом же деле, как это было убедительно показано многочисленными исследованиями, именно последнее приводит к неврологическим расстройствам функциональной природы, а не наоборот. Производными психических нарушений могут быть не только расстройства вегетативной регуляции, но и нарушения функционирования других отделов нервной системы. При органическом поражении центральной нервной системы развиваются нарушения психических процессов (например, помрачение сознания, амнезия и пр.), они же наблюдаются и при её функциональном расстройстве и тогда обозначаются как диссоциативные. Функциональные нарушения, имитирующие поражение периферической соматической нервной системы (такие как параличи и анестезии), принято называть конверсиями. К ним же следует относить функциональные судорожные состояния (конвульсии), аналогичные эпилептическим, имеющим органическое происхождение. Более того, в соответствии с психолого-неврологическим принципом подразделения расстройств здесь же следует рассматривать и кататоническую симптоматику (т. е. функциональные нарушения тонуса скелетной мускулатуры). Если диссоциативные или конверсионные расстройства занимают ведущее место в клинической картине состояния, то в таких случаях по аналогии с различными органными неврозами, при которых превалируют вегетативные нарушения, можно говорить о церебронев- розе или невро-неврозе. То, что выглядит как функциональное нарушение периферической нервной системы вследствие психической патологии, лишь дополняет общее расстройство нервной деятельности, т. е. корректнее говорить о расстройстве деятельности центральной нервной системы, которое может имитировать периферическую патологию. Так, анестезия и парезы конверсионной природы всегда обусловлены дисфункцией центральной нервной системы, которая, в свою очередь, производ- на от функционального психического расстройства. Имитация органической патологии функциональными неврологическими расстройствами обычно неполная. Это, а также наличие собственно психиатрической симптоматики, и позволяет проводить клиническую дифференциацию с симптоматикой органического происхождения (см. ниже) как при локальных, так и центральных поражениях.
Дифференциации конверсионно-диссоциативной симптоматики с неврологическими и психическими нарушениями вследствие органического поражения субстрата некогда посвящались многочисленные публикации. Несмотря на известные особенности (например, анестезия «перчаточного» или «чулочного» типа, а не по зонам иннервации), конверсионно-диссоциативная симптоматика может достаточно близко имитировать последствия органической патологии. Например, в кругу конверсионных симптомов головокружение функционального происхождения часто ощущается как мнимое вращение или перемещение окружающих предметов и обстановки (а не «внутри головы»), что свойственно именно органическому поражению мозга. К концу XX века яркая конверсионно-диссоциативная симптоматика наблюдалась редко (хотя в XXI веке её частота, видимо, вновь возрастает), объём литературы по её дифференциации со сходными нарушениями органического происхождения резко сузился, в результате участились диагностические ошибки. Особенно часто ложно диагностируется эпилепсия. При этом недостаточное внимание уделяется наличию опистотонуса при «тонических судорожных приступах», сохранению сознания во время «больших судорожных припадков» (хотя обычно больные оговариваются, что окружающее воспринимается ими «смутно»), необычно размашистым движениям во время «судорог», их усилению при попытках окружающих удержать больного, развитию приступов только в чьём-то присутствии, когда больных непременно успевают подхватить, не давая упасть, и пр. При этом также игнорируется отсутствие как эффективности антиэпилептической терапии, так и личностных изменений по эпилептическому типу, несмотря на длительность заболевания и высокую частоту приступов.