Идеомания (4 часть)

Борьба за справедливость у личности неидеоманического склада кататимна, обусловлена обидой или сочувствием к обиженным. Идеоман же, помимо переживания обиды (или сопереживания обиженным), отстаи­вает идею, желая восстановить справедливость мироустройства. Понятия не столь переменчивы как эмоции (если речь не идёт об эпилептоидах), поэтому идеоманы упорнее в своей борьбе. При этом не следует думать, что они никогда не проходят мимо несправедливости. Если справедли­вость не входит в число их сверхценностей, то они могут ограничиться со­чувствием пострадавшему. Точно так же, хотя твёрдая принципиальность более свойственна идеоманам, в принцип они могут возвести и бесприн­ципность.

При сверхценной деятельности приверженность идее, осознание факта достижения цели нередко бывают важнее, чем её конкретные плоды. Например, идеоманы могут упиваться сознанием достигнутого обогащения, но продолжать вести весьма скромный образ жизни. Ха­рактерная особенность сверхценностей заключается в стремлении до­казать правильность идеи или понятия. Когда подросток Достоевского «выдумал идею», будто каждый может скопить солидную сумму денег путём самоограничения, то его приводили в «восхищение» даже трени­ровки, во время которых он переходил на хлеб и воду, а предназначав­шиеся ему суп и чай незаметно выливал в крапиву. Никаких средств это не приносило (он ещё жил не на свой счёт), зато подтверждало потен­циальную верность его расчётов и выполнимость поставленной цели.

Сверхценности как таковые не служат признаком нарушения пси­хической деятельности (ослабления или искажения какой-либо пси­хической функции). Тем не менее анализ особенностей их проявле­ния позволяет устанавливать психическую патологию, если таковая имеет место. Так, интенсификация формирования сверхценностей может обусловливаться гипоманией. Гипертимия, видимо, способс­твует и необычно яркому проявлению идеоманического склада уже в дошкольном возрасте (4—5 лет), когда дети, например, собирают га­зетные вырезки на определённую тему или досконально изучают план своего города и названия улиц. Сверхценное увлечение философией («метафизическая интоксикация») помогает обнаружить низкую ког­нитивную продуктивность (если таковая имеет место), когда усилия по изучению какого-то предмета явно превышают успехи в его освое­нии. Неадекватное следование сверхценным увлечениям в ущерб дру­гим микросоциальным интересам свидетельствует о некритичности. Крайняя степень сосредоточенности на сверхценных идеях в ущерб чувственному мировосприятию — фанатизм. Как постоянный признак он известен скорее по художественной и психиатрической литерату­ре, а не в жизни и не в психиатрической практике. Однако фанатизм не столь редок в качестве временного явления в рамках маниакальных состояний (например, больной начинает заниматься своими филологи­ческими разработками почти круглосуточно, не успевая питаться долж­ным образом, игнорируя семью). В иных случаях при этом усиливаются и другие влечения, например сексуальное. Явно возросшая, но мало­продуктивная когнитивная деятельность у гипоманиакальных больных в качестве ведущего признака состояния известна как «резонирующая мания». Соответственно, при депрессиях сверхценные увлечения обыч­но хотя бы частично утрачивают свою привлекательность. Сужение круга интересов, в том числе и сверхценных, при шизофреническом де­фекте наблюдается вследствие стирания эмоционального компонента мотиваций. Если эмоциональная дефицитарность имеет врождённый характер и достаточно выражена, то сверхценные интересы изначально выглядят однобокими на фоне равнодушного отношения ко многим другим аспектам жизни.

Идеоманическая конституция представляет собой постоянную го­товность к формированию сверхценностей, а её реализация и конк­ретное содержание зависят и от средовых условий. При этом можно утверждать, что при отсутствии идеоманической конституции сверх­ценностей не бывает. Так, если после болезненного эпизода выявля­ется сверхценная ипохондрия, то у такого больного в анамнезе удаётся установить изначально присущие ему особенности, характеризующие его как идеомана.

Следует отметить, что при причислении сверхценностей к патоло­гии часто неправомерно опираются лишь на социальный критерий: их носители дезадаптированы, а содержание не устраивает окружающих. Соответственно, социально нейтральные и полезные для общества сверхценности в качестве патологических рассматривать не принято, хотя содержание психических переживаний не может служить доста­точным основанием для диагностики психической патологии. Даже при бреде патологично не содержание идей (например, у писателей- фантастов и их читателей оно может быть весьма причудливым), а со­четание специфической некритичности с гипертрофированностью того или иного типа мышления. Содержание идей лишь даёт повод выявить возможную патологию. Социальная дезадаптация также должна анали­зироваться как обусловленная содержанием сверхценной идеи (тогда она не свидетельствует о психическом расстройстве) или психиатричес­ким симптомом (например, некритичностью).

Различия между идеоманическим и неидеоманическим складом личности могут отражаться на психологическом содержании реактив­ных и эндореактивных состояний. Например, в одной семье у мужа и жены обнаруживают эндореактивные депрессии, развившиеся в свя­зи с ситуацией, в которой находится их дочь, оставшаяся с ребёнком без мужа и надёжного финансового источника существования. Однако если жена как идеаторно уравновешенная личность тревожится глав­ным образом из-за того, что дочь мучается, поскольку у неё сохраняют­ся чувства к своему бывшему супругу-алкоголику, а тот периодически пытается возобновить с ней отношения, не давая забыть о себе, то муж- идеоман опечален прежде всего самим фактом безбрачия дочери, что нарушает в его понимании должную схему устройства семейных отно­шений.