К психологическому (непатологическому) личностному типу относятся и инфантилы. Характеристики психического инфантилизма традиционно ограничиваются постулированием недозрелости или несформированности неких психических функций, например чувства долга, ответственности, самостоятельности, сдержанности. Неудовлетворённость подобным пониманием связана, во-первых, с тем, что, имея дело с психической патологией, психиатры неизбежно включали в психический инфантилизм и наиболее распространенные её проявления. К инфантилизму, в частности, относили такие признаки некритичности, как поверхностность суждений, или такой вариант эмоциональной дефицитарности, как отсутствие заинтересованности в установлении семейно-брачных отношений, тогда как эти признаки вполне могут объясняться психопатологическим диатезом, распространённость которого в популяции чрезвычайно велика. Во-вторых, для определения инфантилизма использовались сводные или разнородные описательные понятия, которые отражают совокупность психологических (да и микросоциальных) характеристик, таких как «безответственность» и «несамостоятельность». Использование имеющих различное объяснение понятий, если и оправданно для оценки статистического материала, то мало пригодно для анализа сущности инфантилизма. В применении клиницистов весьма неопределённы заимствованные у психологов понятия идентификации, самосознания и самооценки, мотивации, в которых желаемое для индивидуума или ожидаемое им по-разному соотносятся с его критической оценкой реального. Аморфные понятия делают малообоснованными заключения об инфантилизме как варианте «недоразвитости».
Для понимания сущности инфантилизма следует прежде всего охарактеризовать специфику детско-подростковой психики. Она заключается, во-первых, в отсутствии опыта и, во-вторых, в таком своеобразии процессов психического функционирования, которое обеспечивает приобретение недостающего опыта в минимальные сроки, с максимальной прочностью и в оптимальной последовательности.
От темпов и качества усвоения разнообразных навыков и опыта в процессе созревания как человека, так и многих животных напрямую зависит возможность последующего самостоятельного адаптированного существования. Эмоциональной предпосылкой активного обучения является прежде всего привлекательность процессов познания, благодаря которой дети отличаются большей любознательностью, чем взрослые, и всё новое находит у них более живой отклик.
Стремление к познанию и приобретению опыта реализуется и в игровой деятельности, а несколько позднее включает также влечение к фантазированию. И тут и там в условной (например, сказочной) форме обыгрываются варианты будущего ситуативного поведения, т. е. происходит подготовка к последующей адаптации. Разумеется, степень привлекательности игр и фантазий существенно разнится, ещё заметнее межиндивидуальные различия в способностях к воображению, которое служит предпосылкой для реализации этих двух видов влечения, но возрастная тенденция к их ослаблению несомненна.
Успехи в обучении, как и заинтересованность им, возрастают благодаря особой интенсивности эмоций. Она объясняет повышенную впечатлительность детей и выражается также в горячности, неспособности сдерживаться. Эмоциональная яркость переживаний лежит в основе псевдологии детей: начиная выдумывать, они увлекаются своим рассказом настолько, что уже и сами верят в него (эмоциональная некритичность). Чувственная оживлённость у детей проявляется и в их эмоциональной сопричастности окружающим. Они легко заражаются общим настроением, быстро готовы включиться в атмосферу театральной постановки или кинофильма, хотя и не всегда в состоянии адекватно различать чувства взрослых и понимать смысл драматургического произведения. Благодаря глубокому сопереживанию обращаться из зала к киногероям могут даже те дети, которые уже знают сюжет и понимают его неизменность. Эмоциональная сопричастность окружающим стимулирует подражательное поведение детей, которое служит целям обучения.
На взрослых детские эмоции по пустяковому поводу нередко производят впечатление несоразмерно бурных. При оценке таких «пустяков» необходимо помнить, что дети живут настоящим в условиях родительской опеки, и важные для взрослых стратегические соображения для них мало актуальны, поскольку не детям надлежит помнить о перспективах, а старшим, имеющим для этого куда больше опыта и аналитических навыков. Даже подростки, уже понимающие смысл ситуации, нередко сохраняют склонность к безрассудной запальчивости, к риску ради чувства азарта, предвкушения удачи, а вера в свой шанс основывается на страстном стремлении получить желаемое, расчёты же в такой ситуации — редкость.