Неоднозначно может пониматься «внушаемость». Если она подразумевает доверчивость, то как у детей, так и у взрослых это свидетельствует прежде всего об отсутствии у себя или у близких тяжёлого негативного опыта, связанного с её последствиями. Когда такой опыт приобретается, она быстро сменяется недоверчивостью даже у детей. Если под внушаемостью подразумевать несамостоятельность в оценках и трактовках, то такая особенность когнитивной сферы настолько широко представлена в популяции, что считать её специфическим проявлением инфантилизма трудно. Речь может идти как о сниженных умственных способностях, так и об отсутствии мотивации к формированию собственных понятий, о предпочтении штампов и заимствований в когнитивной сфере. Иногда понятие внушаемости включает богатое воображение. К истинному инфантилизму следует относить лишь те случаи, когда она продолжает активно стимулироваться эмоциональной живостью, сохраняющейся в зрелом возрасте.
Понятно, что альтернативное происхождение могут иметь и такие характеристики, как «неуместная откровенность» и «неосторожность», поскольку они зависимы как от эмоционального состояния, так и от адекватности понимания ситуации. Не всегда возможно объяснить истинным инфантилизмом и «несамостоятельность», если только речь не идёт о разбросанности интересов и недостаточно упорядоченном образе жизни вследствие сохранения подростковой эмоциональной живости. Дополнительная трудность заключается в значительной зависимости понимания этого термина от субъективных взглядов оценивающего: некоторые склонны считать проявлением несамостоятельности (как и других «признаков незрелости») всякое поведение, которое не направлено на достижение осознанно выбранных социально значимых целей.
Очень сложно оценивать «плохое контролирование» своего поведения. Прежде всего следует различать контролирование влечений и предпочтений, с одной стороны, и эмоциональных реакций при психологических нагрузках, с другой. В первом случае всегда трудно соотнести силу влечения или эмоциональную привлекательность того или иного предпочтения с глубиной чувства долга, которое частично зависит от полноты и адекватности его осознания. Понятно, что результирующее поведение требует тщательного анализа, показывающего, является оно выражением истинного или псевдоинфантилизма. При истинном инфантилизме возможны поступки, последствия которых сразу не осознаются, поскольку сильные эмоции замедляют когнитивные оценки. При отсутствии личностной дефицитарности инфантильное поведение корригируется вслед за критическим осмыслением ситуации. Так, тургеневский Владимир, любуясь незнакомкой, застывает, не отдавая себе отчёта в том, как это выглядит со стороны. Как только он осознаёт своё поведение, ему становится стыдно и он уходит. Интенсивные психологические нагрузки и склонность к эмоциональной пылкости могут препятствовать и тонкости когнитивных оценок, способствуя тем самым развитию упрощённых эмоциональных реакций. Однако при инфантилизме у психически здоровых лиц тенденция к недифференцированному эмоциональному реагированию характеризует лишь начальные его этапы, и простые реакции трансформируются в сложные: негодование переходит в иронию, к радости примешивается сожаление о её недолговечности. При псевдоинфантилизме в результате личностной дефицитарности эмоциональное содержание реакций не имеет существенной динамики. В дифференциальном аспекте следует иметь в виду и эмоциональную несдержанность при органических повреждениях мозга, когда вопреки осознанию неправомерности своего поведения слишком слабы (во всяком случае, сразу после психологической нагрузки) сдерживающие эмоции (смущения, раскаяния и т.д.).
Некоторые другие из традиционно причисляемых к инфантилизму признаков однозначно следует считать проявлениями личностной дефицитарности. К ним относятся несформированность (отсутствие) адекватных представлений о себе (расстройство самокритики), использование упрощённых понятий и слабая дифференцированность эмоциональных реакций, которые могут отражать как когнитивный, так и эмоциональный дефицит. В качестве личностной дефицитарности следует рассматривать и те случаи, когда упускаются соображения деликатности и возможность скрытых взаимоотношений между окружающими, что приводит к бестактности, или когда вежливое к себе отношение принимается за особое расположение.
Предлагаемое понимание истинного психического инфантилизма основывается не столько на выделении специфических качественных особенностей, сколько на установлении сравнительно большей интенсивности и пластичности эмоций и производных от них поведенческих характеристик, которые, таким образом, заметнее, чем в иных случаях.
Инфантильный тип личности выделяется как таковой не всеми психиатрами. П. Б. Ганнушкин считал, что инфантилизм присущ всем психопатам. Хотя в абсолютизированном виде это положение подтвердить не удаётся, инфантилизм и псевдоинфантилизм, действительно, характерны (но не обязательны) для психопатической формы диатеза. Их признаки особенно заметны в описаниях неустойчивых, пограничных и истерических личностей, а также эмоционально лабильных. Например, диагностические признаки личности неустойчивого типа в их совокупности следует рассматривать как проявления истинного и псевдоинфантилизма: слабость высших форм волевой деятельности, внушаемость, беззащитность перед внешними влияниями и непостоянство, сочетающееся с неспособностью к целеустремлённой деятельности, лёгкость вступления в контакты и разговорчивость, нацеленность на сиюминутные удовольствия. Проявлениям инфантилизма и псевдоинфантилизма способствуют аффективные расстройства, в частности пожизненные (см. раздел «Основы психиатрической систематики: типологические личностные аномалии).
Основные задачи психопатологии состоят не только в вычленении отдельных симптомов, но и в определении характерной последовательности развития и редукции симптоматики, значимости отдельных её компонентов (что подразумевает, в частности, разработку обобщённых категорий патологии) и установлении их взаимосвязи между собой, а также в выявлении факторов, обусловливающих психические расстройства, способствующих или препятствующих их возникновению или проявлению. К общим закономерностям развития психической патологии следует отнести те, что наблюдаются вне зависимости от её конкретного вида, от принадлежности случая к расстройствам той или иной группы, например функциональным или органическим, процессуальным или обратимым. Специфические закономерности, присущие лишь некоторым типам психических расстройств, являются частными.
Фактически, возможно выделить лишь один принцип, который универсален для всех обозначенных типов расстройств: чем тяжелее состояние, тем меньше на нём сказывается влияние психологических нагрузок (психотравмирующих факторов); и наоборот, участие средового фактора заметнее на фоне относительно лёгких нарушений, которые иногда только и выявляются при его воздействии.
Мягкая негативно-дефицитарная симптоматика в некоторых случаях заметна исключительно в условиях психологических нагрузок. Так, недостаточная критичность может обнаруживаться лишь в нестандартной ситуации, эмоциональная сглаженность не всегда замечается субъективно или родственниками больных, а во время врачебного осмотра, обеспокоившего больного, психиатр видит не столько его волнение, сколько эмоциональное обеднение. Реактивное развитие негативного simplex-синдрома описано М. Я. Серейским в дебюте шизофрении. Органические процессы, приводящие к слабоумию, вначале также могут обнаруживаться лишь в условиях психологических нагрузок, например при попадании в непривычное окружение, ограниченная умственная отсталость — оставаться нераспознанной на протяжении всей жизни, если её уклад не будет нарушен экстраординарными событиями, вызывающими психологическое напряжение. Чем глубже шизофренический дефект или органически обусловленное слабоумие, тем ареактивнее состоящие пациентов.
В продуктивных периодах болезни психогенный механизм развития наиболее характерен именно для инициальных (относительно лёгких) стадий, когда предрасположенность к острой патологии реализуется преимущественно под влиянием психологических нагрузок. Кроме того, роль психогений бывает несомненной на фоне субдепрессий и лёгких астенических состояний, тогда как на высоте тяжёлых депрессий или при глубокой астении (вплоть до прострации) стрессовые факторы не оказывают заметного влияния. В рамках психопатологического диатеза тенденция к смене реактивных (или эндореактивных) состояний аутохтонными отражает нарастание тяжести расстройств, при котором роль психогений уменьшается.
При изучении шизофрении описывались как достаточно частые случаи без указаний на психогенные расстройства, но на основании представлений о психопатологическом диатезе (для которого обязательны психогенные или эндореактивные состояния) такая возможность ставилась под сомнение, так как диатез предполагался основой шизофрении. Практическая трудность в решении этого вопроса состоит в том, что больные с тяжёлыми психозами сообщают о своих доманифестных расстройствах формально, а подробные объективные сведения обычно отсутствуют. Тем не менее общий психопатологический принцип заставляет считать частое отсутствие психогенных состоящий при относительно тяжёлых и злокачественных формах шизофрении реальностью. Помимо разницы в общей тяжести диатеза и шизофрении, следует отметить и более заметную выраженность врождённой эмоциональной дефицитарности в последнем случае. Благодаря этому шизоидный «преморбид», свойственный больным шизофренией, достаточно редко устанавливается при диатезе (несмотря на наличие неглубокой эмоциональной недостаточности, которая не является в этих случаях наиболее заметным личностным признаком и не определяет характерологический тип). Шизо- идность, отражающая психопатологическое нарушение дефицитарного характера более тяжёлое, чем транстипологические проявления эмоциональной недостаточности при диатезе, может рассматриваться, таким образом, как фактор, защищающий от развития психогений. Здесь, разумеется, следует учитывать не только тяжесть, но и сущность симптоматики: шизоидность представляет собой ареактивность (см. раздел «Основы психиатрической систематики: шизоиды»).
Под психологическими нагрузками обычно понимаются средовые и ситуационные факторы. Однако психологическое напряжение возникает и вследствие развития болезненного состояния, в частности в период аффективного расстройства. Действенность общего психопатологического принципа сохраняется и в этих случаях. Аутохтонные субдепрессии, вызывающие психологическое напряжение, аналогичное реактивно обусловленному, усиливают доманифестную тревожность, нерешительность, расстройства мышления, гипомании, делают заметнее некритичную бестактность. В то же время у больных с хроническими бредовыми расстройствами, которые представляют собой относительно тяжёлую симптоматику, развитие гипоманий или субдепрессий не приводит к видимым обострениям бреда. Стёртые аффективные расстройства заметно сказываются на продуктивности больных с относительно лёгкими органически обусловленными нарушениями, например атеросклеротического происхождения, и несущественно влияют на адаптацию больных в состоянии глубокого слабоумия.