Бред. Галлюцинаторно-бредовые синдромы. Голотимический и кататимический бред

В этой главе будет идти речь о двух видах бреда, которые не являются самостоя­тельными, а больше похожи на сборные группы.

Голотимический и кататимический бред. Сначала попытаемся понять, что та­кое голо- и кататимия. Это слова греческого происхождения. Голотимия - преоб­ладающее настроение, господствующее настроение. В данном случае подразуме­вается настроение, аффективное состояние, устойчивое на протяжении длитель­ного времени — дней, недель, подчас месяцев. Кататимия — это искажение любых психических процессов, в том числе мышления, восприятия, внимания, воспо­минания под влиянием сильных эмоций или аффекта. Подразумеваются, опять же, не очень длительные, кратковременные, бурно протекающие эмоции, чаще всего реактивно обусловленные. Давайте вспомним Отелло. Хотя некоторые литературоведы убеждают, что он не был ревнив, а был доверчив, в мировую культуру он вошел олицетворением ревности (синдром Отелло означает, как из­вестно, бред ревности). Итак, при наличии, на взгляд Отелло, реального сопер­ника ему подкидывают известный платок Дездемоны, явившийся последней кап­лей в доказательстве измены любимой женщины. Мавр под влиянием бурных чувств душит жену. Если бы зрители имели возможность из текста Шекспира уз­нать о наличии бреда ревности у Отелло, то такой бред назывался бы кататими- ческим. Как психиатры, да и как обычные обыватели, про такой бред мы бы сразу сказали, что одним из главных его качеств является понятность, эмпатичность бреда. Мы сочувствуем и сопереживаем ревнивцу, нам очень понятны его бурные чув­ства и искаженные в результате этих чувств эмоции. Мы, транспонируя его пере­живания в свою собственную душу, легко бы вчувствовались в них.

Приведем пример из жизни кататимического бредообразования иного содер­жания.

Лет двадцать назад молодой человек астенического телосложения, с чертами сенси­тивной, легко внушаемой личности обратился за помощью по поводу очередного недомога­ния к терапевту. Ему были назначены инъекции глюкозы с аскорбиновой кислотой внут­ривенно. Медицинская сестра ввела лекарство мимо вены, и у парня образовался опухоле­видный инфильтрат в области локтевого сгиба. Через два дня он пришел к другой медсестре, которая за неделю до этого окончила училище и решила блеснуть выдающими­ся знаниями. Посмотрев инфильтрат, она, вместо наложения банальной повязки с мазью Вишневского, заявила молодому человеку, что ему необходимо обратиться в онкологичес­кий диспансер, так как опухолевидное образование ей очень не нравится. Парень, сильно перепугавшись, тут же побежал в диспансер, который находился во дворе той же больни­цы. В очереди к онкологу стояло больше десятка больных. Некоторые выглядели неплохо, другие же были измождены болезнью, лица их были бледны, движения медленны. Наслу­шавшись от онкологических больных немало страшных историй, он обратился к одной ба­буле и показал ей свою руку. Бабуля заохала, заахала, погладила «внучека» по головке и ре­шила его успокоить, сказала, что при таком «раке» могут только руку отнять, но он еще поживет. Будучи сенситивной и легковнушаемой личностью, он тут же полностью уве­ровал, что у него рак, что жить ему осталось всего ничего, что «чем так мучиться, луч­ше сразу уйти из жизни». Через пару часов он повесился на чердаке собственного дома, откуда его, еще живого, сняли соседские пацаны.

Учитывая то, что в течение нескольких недель он упорно отстаивал версию рака, был в подавленном настроении и в страхе взирал на каждого вновь приходящего медицинского работника (а психиатры постепенно разубеждали его), можно считать, что у сенситивной личности после ятрогенного воздействия меди­цинского работника, вследствие сильной, остро появившейся эмоции, включаю­щей страх, тревогу и подавленность, развился реактивно обусловленный с элемен­тами сверхценного, ипохондрический бред со всеми чертами кататимного.

Самый простой пример голотимного бреда — бред самообвинения при тяжелой эндогенной депрессии. В отличие от эмоций Отелло или нашего молодого челове­ка, эндогенная депрессия — устойчивое, длительное и интенсивное эмоциональное образование. На ее фоне в силу глубокого депрессивного аффекта у больной фор­мируется бред, в котором она обвиняет себя в несуществующих грехах и вине.

Наша пациентка с приступом маниакально-депрессивного психоза (МДП) заявляла, что виновна в болезни младшей дочери, у которой был поставлен диагноз: детский цереб­ральный паралич (ДЦП), так как неправильно тужилась в родах, виновна в том, что муж оставил ее, что ее собственная мать умерла раньше срока из-за ее «плохого поведения». Она постоянно твердила о своей вине и сопровождала свои высказывания выводом об обя­зательном для нее самоубийстве как выходе из ситуации.

Ипохондрический бред. Убеждение больного в том, что он болен каким-либо неизлечимым, тяжелым, смертельно опасным заболеванием, меняется в своем содержании от века в век, от десятилетия в десятилетие в зависимости от того, ка­кие болезни в данный исторический момент вызывают у населения наибольшую тревогу и страх. Чаще всего начало формирования ипохондрического бреда про­исходит по механизму сверхценного бредообразования (вернее, псевдосверхце- ного). Механизмы бредообразования те же самые, различие лишь в том, что глав­ными врагами больных становятся врачи и медицинские работники, не соглаша­ющиеся с наличием несуществующего заболевания. Приведем три примера, интересные еще тем, что во всех трех случаях наряду с бредом, толкующем о мни­мом заболевании, это самое заболевание имеется, упраздняя, таким образом, один из признаков бреда — несоответствие содержания умозаключения существу­ющей реальности. Мы обычно говорим, что высказывания об измене супруга или преследовании со стороны мафии, или о наличии рака или СПИДа не соответст­вуют действительности, чем и характеризуется бред. Ясперс одним из первых ука­зал, что имеются случаи, когда этот критерий не работает, во всяком случае он вовсе не главный.

Итак, женщина средних лет спустя несколько месяцев после оперативного вмеша­тельства была извещена, что в крови обнаружен вирус гепатита С. Она тут же обвини­ла больницу и медиков, делавших операцию, в заражении ее гепатитом. Признаков болез­ни не находили в течение нескольких лет. Но больная с упорством настаивала на проведе­нии «хорошего» лечения, находила у себя все больше и больше признаков гепатита. Ее обследовали в инфекционной больнице, ее консультировал специально вызванный из Казани американский профессор, который в те дни проводил в городе семинар, но никто не мог найти признаков гепатита. Она уехала на родину в Нижегородскую область, где у нее развился приступ острого чувственного бреда с галлюцинаторными расстройствами, и она убила родную мать топором, так как на тот момент посчитала ее колдуньей, ме­шающей ей нормально жить. После самокупирования приступа у нее появилась критика к перенесенному приступу, но убеждение в наличии гепатита Сне исчезло, она продолжа­ла настаивать на лечении этого заболевания, которое подтверждалось диагностически­ми тестами, но не имело клинических проявлений.

В этом случае мы имели непрерывно текущее псевдосверхценное бредообра- зование, перешедшее в ипохондрический бред, на фоне которого остро развива­ется приступ иной структуры, иного регистра. Любопытно, что к острому чувст­венному бреду как к «инородному» элементу у больной появляется критика, а к «родному», логически обоснованному и «доказанному» параклиническими методами утверждению о гепатите С критики не появилось, упорство только уси­лилось, личность «утонула», растворилась в бездне паранойяльного бреда.