Случай 22. Брюшнотифозный психоз с аменцией

К. О.В., 1951 г. рождения, студентка IVкурса Душанбинского политехнического инс­титута. Поступила в С. ОПБ№1 1 февраля 1973 г.

Из анамнеза известно, что наследственность не отягощена. Отец — рабочий, на момент поступления дочери в стационар — пенсионер по возрасту. По характеру добрый, отзывчи­вый, мягкий, очень внимательный к своим детям. Мать по профессии — фельдшер. Заботли­вая, общительная, добросердечная женщина. Родилась в одном из поселков Свердловской об­ласти здоровым доношенным ребенком. Раннее развитие соответствовало возрастным нор­мам. Перенесла коклюш, ветряную оспу. Росла живой, подвижной, очень общительной девочкой. В школу пошла с семи лет, училась хорошо, подолгу готовила домашние задания, пе­реживала за каждую полученную тройку. Имела много подружек, охотно делилась с ними своими детскими секретами, огорчениями и радостями. После окончания школы поступила в Политехнический институт г. Душанбе, где проживала ее сестра. В институте училась хорошо, помогала своим сокурсникам в подготовке и сдаче экзаменов и зачетов. Весьма ак­тивно участвовала в общественной жизни студенчества. В1971 г. за активное перевыполне­ние плана по сбору хлопка в трудовом семестре получила денежную премию.

(В преморбиде мы отмечаем абсолютно «чистый лист», ни единой помарки нет на жизненном пути О.)

В сентябре-октябре 1972г. вновь была на уборке хлопка. 23 октября 1972 г. у О. появились головная боль, высокая температура. Лечение принимала амбулаторно. На 9-й день от нача­ла заболевания поступила в Душанбинскую инфекционную больницу уже в тяжелом состоя­нии. Был диагностирован брюшной тиф, который был подтвержден положительной реакци­ей Видаля в титре 1\800. Была проведена массивная дезинтоксикационная терапия и два курса лечения левомицитином. На 10-й день госпитализации появилась желтушность кож­ных покровов, и врачи диагностировали токсический гепатит. На 22-й день пребывания в больнице (шел 31-й день болезни) температура пришла в норму. Через 2 нед. состояние вновь резко ухудшается, температура повышается до 40 °С. При посеве вновь выявляется культу­ра бактерий брюшного тифа. Уже на 2-й день заболевания внезапно появляются психические и неврологические нарушения: резкая головная боль, неоднократная рвота, гиперкинезы голо­вы и атетоидные движения пальцев рук. Появляется атаксия туловища, походка пьяного че­ловека, дугообразное изгибание спины, судороги мышц рта с кривой улыбкой.

(Итак, мы отмечаем симптомокомплекс грубого поражения вещества мозга, в основном подкорковых образований, мозжечка, общемозговые нарушения как проявления гипертензии.)

Затем возникло возбуждение, выбегала из палаты с криком, что убивают мать, ря­дом лежащую больную принимала за нее, утверждала, что мать подменили. Пять суток не спала, на одежде своей матери видела пиявок, кричала о том, что идет бактериологи­ческая война. Сверху сыпались микробы в виде зеленых шариков, которые падали на белье, одежду простыни.

(Мы понимаем, что эти психические нарушения являются проявлениями ин­фекционного делирия, с истинными зрительными галлюцинациями, острым чув­ственным бредом.)

О. «видела» передвижения лампочек, находящихся на потолке, ножки стула, раздви­гающиеся в разных направлениях, изменения человеческих лиц, то стареющих, то молоде­ющих. Говорила, что у окружающих ее людей перемещаются зубы, на бровях матери нак­леены кусочки бумаги.

(В клинической картине возникают психосенсорные нарушения, явления де­реализации.)

Ощущала изменения в собственном теле, рука становилась чужой, затем появлялось три руки (метаморфопсии и нарушения схемы тела). На стенах палаты видела малень­ких кувыркающихся человечков (галлюциноз Лермитта, или мезенцефалический педун- кулярный галлюциноз, встречающийся при локальных поражениях среднего мозга). Видела сцены атомной войны, разрывались бомбы, земля распадалась на части, гибли мил­лионы людей. При кормлении через зонд заявляла, что пьет мозги ученых, уничтожая этим самым гениев человечества (разворачивается картина масштабного онейроидного помрачения сознания с депрессивным содержанием переживаний). На 6-е сутки с мо­мента развития психических нарушений беспокойство и возбуждение сменились сонливос­тью, заторможенностью. Подолгу сидела или лежала в одной позе с застывшим взглядом. Впоследствии рассказала своей матери, что в тот период чувствовала, будто падает в глубокую шахту. В шахте видела людей в серебряных скафандрах, похожих на космо­навтов. Испытывала ощущение полета в космосе. «Вернувшись из космоса», видела, как испытывали реакторы, заставляли ее тушить пожар.

(Итак, мы констатируем, что в течение короткого времени развился класси­ческий онейроидный синдром с масштабными космическими переживаниями, ощущениями полета и отрешенностью как основным проявлением данного вида помрачения сознания).

С падением температуры снизилось настроение, начала бояться окружающих мед­сестер и врачей. Слышала голоса угрожающего содержания. Испытывала страх, считая, что мужчины должны положить ее на железный лист и проткнуть ее тело палками. Из Душанбинской инфекционной больницы была выписана с нормализацией температуры, но в психотическом состоянии. По дороге домой казалось, что ее везут в милицию. Дома ос­тавалась вялой и малоподвижной. Войдя в дом, подолгу разглядывала каждую вещь, при­поминая и узнавая заново знакомые вещи. Все 9 дней пребывания дома была беспомощной, обращалась с вопросами, что же с нею происходит, была ли она в Душанбе, почему у нее плохо соображает голова.

(Мы фиксируем начало возникновения астенической спутанности, проявля­ющейся в начале становления спутанности сознания феноменами интеллекту­альной недостаточности, беспомощности и растерянности.)

Слышала со двора «голоса» своей подружки и медицинских сестер инфекционной боль­ницы. Просила родителей, чтобы они отрубили ей голову. Спрашивала, почему двигаются лампочки. Была очень чувствительна к громким звукам, изменению температуры тела и окружающей среды, яркому свету. 1 февраля, на 98-й день от начала заболевания, О. поступает в С. ОПБ №1.

В соматическом состоянии врачи фиксируют повышенное питание, смуглые кожные покровы, выраженную мраморность голеней и стоп. Обнаруживались стрии на брюшной стенке и в подвздошных областях, влажность ладоней и стоп. Единичные сухие хрипы в легких. Приглушенные тоны в сердце, АД 115/65мм рт. ст. Легкая болезненность в пра­вом подреберье, печень вытупала на 2 см из-под правого подреберья.

В неврологическом статусе: легкий двусторонний птоз, вялость зрачковых реакций, ос­лабление конвергенции больше справа. Парез отводящей мышцы глаза больше справа. Поло­жительный симптом Маринеску—Родовича слева. Брюшные рефлексы не вызываются, колен­ные и ахилловы отсутствуют. Выраженная атаксия в положении стоя и сидя. Мелкий тре­мор головы, отдельные хореоформные гиперкинезы в руках и туловище, резко нарастающие при люмбальной пункции. Тремор головы. Влажность кожных покровов, гипомимия лица.

Общие анализы крови и мочи — без изменений. Посев крови — отрицательный. Реакция Видаля (21.02.73 г.) — положительная в титре 1/1600. Анализ ликвора: давление нормаль­ное, цитоз — 2 в 1 мм³. Реакция Ноне—Апельта слабоположительная. Реакция Панди по­ложительная.

Заключение ЭЭГ: на обзорной ЭЭГпреобладают признаки диффузных изменений элек­трической активности. Отмечаются непостоянные двусторонние локальные фокусы па­тологической активности в теменно-височной области, а также ЭЭГ-признаки, указы­вающие на «заинтересованность» подкорковых областей, с единичными пароксизмальны­ми разрядами эпилептиформного типа. Глазное дно: на глазном дне левого глаза перикапилярная атрофия сетчатки, небольшой склеральный конус. Оба диска бледные со слегка стушеванными контурами. Имеются признаки бывшего застоя на глазном дне в стадии обратного развития.

Психическое состояние в динамике: вялая, безучастная, беспомощная. Часами лежит в постели, сидит в однообразной позе. Передвигается с большим трудом, походкой пьяного человека. С недоумением смотрит на собеседника, часто повторяет последние слова вопро­сов, обращенных к ней. Ответы односложные, с большим опозданием. Не понимает, где на­ходится, иногда называет женское отделение милицией. Путается в определении года, ме­сяца и числа. Жалуется на сильную головную боль: «Трудно соображать, путаются мысли». Не сразу узнает мать и отца. Долго вглядывается в детали одежды своего отца и говорит при этом: «Ботинки папины, рубашка папина, глаза, как у папы, а кто это?» Ищет у ма­тери родимое пятно на руке, только после этого соглашается, что перед нею мать.