(Итак, из текста сухих протоколов и допросов можно сделать однозначный вывод о том, что само по себе уголовное дело яйца выеденного не стоит и непонятно, то ли ударила Р.И. потерпевшего линейкой по лицу, то ли нет. СМЭ отмечает отсутствие телесных повреждений. Все подтверждают только то, что потерпевший действительно послал учительницу более далеко, чем позволяют приличия. Но суть дела не в этом. Выходя за пределы уголовного дела, чего не имеют права совершать эксперты, но могут домысливать авторы книжек и пособий, можно предположить, что своей борьбой за справедливость наша героиня «достала» и директора, и учителей, и учащихся, и милицию. Все ждали удобного случая, чтобы попытаться изгнать ее из своей среды, такой случай не замедлил появиться.)
Соматическое состояние: ниже среднего роста. Правильного, астенического телосложения, пониженного питания. Кожные покровы чистые, на дистальных отделах обоих запястий красно-синюшные кровоподтеки — следы от наручников. Со стороны внутренних органов выраженной органической патологии не выявлено.
Неврологическое состояние: без выраженной очаговой органической патологии центральной нервной системы.
Психическое состояние: сознание не помрачено, правильно называет себя, свой возраст, текущую дату, место пребывания. Знает, что доставлена в психоневрологический диспансер, но считает, что ее доставили для госпитализации. Несколько удивилась, узнав, что привезена на экспертизу. Спрашивает, будет ли отпущена домой или «закроют» надолго. Также с удивлением узнает о действительно имеющемся уголовном деле, необходимости проведения экспертизы. Весьма охотно и многословно отвечает на задаваемые вопросы. Будучи испуганной и встревоженной, в ходе беседы успокоилась и начала последовательно сообщать анамнестические сведения. С осторожностью излагает некоторые события личной жизни, в частности предупреждает, что не хотела бы сообщать некоторые подробности взаимоотношений с мужьями, считая это интимным вопросом для нее. Не сразу сообщает, что имеет дочь, и сообщила это только после заверений, что ей ничего не грозит, но тут же спрашивает, не угрожает ли что-нибудь ее дочери, не привезут ли дочь сюда, как ее.
(Эти высказывания можно было бы считать отрывочными сверхценными идеями персикуторного плана, но для однозначной оценки не хватает фактуры в уголовном деле, а сама подэкспертная эту тему более не развивает.)
Сообщает, что первый конфликт с директором школы произошел, когда от нее потребовали сдать анализы в СЭС, не выплатив отпускные деньги. Деньги не выплачивали из-за незавершенности обходного листа, а анализы она не могла сдать из-за отсутствия денег. Называет это порочным кругом. Не соглашалась с практикой сбора с детей по 50 рублей на ремонт школы и считает это причиной второго конфликта. Рассказывает, что третьим конфликтом явилась ее просьба к лаборантке посидеть на экзамене, так как другие учителя не захотели и не смогли. Директор расценила это как превышение полномочий, хотя это была лаборантка именно по тому предмету, по которому проходил экзамен. Категорически отрицает сам факт пощечины. Сообщает, что, когда происходила беседа с отцом «потерпевшего» и с самим К.М., отец предложил ей дать сыну пощечину, но она отказалась, заявив, что только отец может это делать: «Я всегда знала, что ударить подростка — это подписать себе приговор». Заявляет, что мальчик на следующий день извинился, и инцидент был исчерпан. Почему через семь месяцев завели уголовное дело по «факту нанесения побоев», она не знает, но может предполагать, что это — инициатива директора школы. Заявляет, что всегда обостренно реагировала на несправедливость, независимо по отношению к кому она проявлялась. Считает, что в советское время было много хорошего и чистого, сейчас же везде, в том числе в школе, появилось много неправильного, учителей заставляют бороться не за знания, а за оценки учеников, часто липовые и незаслуженные, много произвола и бандитизма на улицах. Приводит пример, когда учительницу ее школы убили из-за конфликта с учениками старших классов. Крайнеобеспокоена случившимся с нею, много раз спрашивает совета, стоит ли ей жаловаться на произвол милиции, прокуратуры, которые на глазах всей школы заковали ее в наручники, как убийцу, высмеяли и объявили сумасшедшей.